Неточные совпадения
Граф Орлов отвечал, что желание ее может быть исполнено тотчас же, что он для ее удовольствия прикажет
кораблям произвести маневры, чтоб она могла составить некоторое понятие о морских сражениях, словом, наобещал такое множество самых любопытных вещей, если она удостоит адмиральский
корабль своим посещением, что и не такая женщина, как принцесса, ни на минуту не задумалась бы над тем,
принять или не
принять такое любезное предложение.
Императрица на всякий случай приказала приготовить в Ревеле надежное темничное помещение, если же
корабли придут в Кронштадт, то всех арестантов велела
принять у адмирала князю Голицыну и тайным образом, без малейшей огласки, препроводить в Петропавловскую крепость.
Приведя к присяге капитана, фельдмаршал приказал ему тою же ночью ехать с командой в Кронштадт,
принять с
корабля «Трех иерархов» от адмирала Грейга женщину с несколькими ее служителями и тайным образом отвезти их в Петропавловскую крепость, где сдать коменданту Чернышеву.
Сделать это тем более возможно, что на
корабле меня
принимали за какую-то польскую даму.
Неточные совпадения
Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и «Летучий голландец» [Летучий Голландец — в морских преданиях — корабль-призрак, покинутый экипажем или с экипажем из мертвецов, как правило, предвестник беды.] с неистовым своим экипажем;
приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке.
Если же вдруг останавливалась над городом и Малиновкой (так звали деревушку Райского) черная туча и разрешалась продолжительной, почти тропической грозой — все робело, смущалось, весь дом
принимал, как будто перед нашествием неприятеля, оборонительное положение. Татьяна Марковна походила на капитана
корабля во время шторма.
Многие оправдываются тем, что они не имеют между моряками знакомых и оттого затрудняются сделать визит на
корабль, не зная, как «моряки
примут».
Осмотрев маленькие паруса, важную безжизненность палубы, люков, впитав всю обреченность этого карлика-корабля, который, при полной соразмерности частей, способности
принять фунтов пять груза и даже держаться на воде и плыть, все-таки не мог ничем ответить прямому своему назначению, кроме как в воображении человеческом, — я решил, что каравелла будет моя.
— Не довольствуется вами, на суше пребывающими, но и здесь, на Нептунусову державу дерзнул, и едва не все суда, в Кончукорье лежащие, к ярмонке с товары все пожег; обаче чрез наши труды весьма разорен…» Шутливый тон письма показывает, что, под влиянием радостного впечатления от спуска
корабля, Петр вовсе не
принял к сердцу известия о московских пожарах.