Неточные совпадения
Близкие сношения ее с поляками, уехавшими за границу, особенно же с знаменитым
князем Карлом Радзивилом, коронным генеральной конфедерации маршалом, палатином виленским, с этим магнатом, обладавшим несметными богатствами, идолом шляхты, известным под
именем «пане коханку», не оставляют сомнения, что эта женщина была орудием польской интриги против императрицы Екатерины II.
Шутя называли они себя Телемаком и нимфою Калипсо, хотя
имя юного сына Улиссова и не совсем шло сорокадвухлетнему
князю Лимбургу.
Но в Оберштейне
князь узнал многое из прежних похождений своей подруги, как жила она под разными
именами в Берлине, Генте и Лондоне и как участвовала в обманах своих приятелей, выманивавших у разных лиц деньги.
Во главе этой партии, по словам ее, находится родной брат ее,
князь Разумовский, известный под
именем Пугачева.
С одной стороны шах, с другой —
князь Разумовский под
именем Пугачева тайными путями успели наконец привлечь все население соседних с Персией и других восточных областей России на ее сторону.
Князь Разумовский, под
именем Пугачева, находясь во главе нашей партии, благодаря всеобщей преданности русского народа к законным наследникам престола, имеет блистательные успехи.
К этому граф Орлов прибавил: «А случилось мне расспрашивать одного майора, который послан был от меня в Черную Гору и проезжал Рагузы и дни два в оных останавливался, и он там видел
князя Радзивила и сказывал, что она еще в Рагузах, где как Радзивилу, так и оной женщине великую честь отдавали и звали его, чтоб он шел на поклон, но оный, услышав такое всклепанное
имя, поопасся идти к злодейке, сказав притом, что эта женщина плутовка и обманщица, а сам старался из оных мест уехать, чтобы не подвергнуть себя опасности».
В конце сентября 1774 г.
князь Радзивил посылал Чарномского к Потоцкому в Верону, вероятно, для примирения с конфедерацией, так как у Радзивила с Потоцким возникли перед тем большие разногласия, и для получения чрез то денег, в которых Радзивил начинал нуждаться, а быть может, и для прекращения пронырств Каленского, воспрепятствовавшего высылке султанского фирмана на
имя Радзивила.
Он сказал, что «всклепавшая на себя
имя» действительно немало времени жила в Рагузе с
князем Радзивил ом, но уехала вместе с ним в Венецию.
Впоследствии к фельдмаршалу
князю Голицыну, когда он производил в Петропавловской крепости следствие над «всклепавшею на себя
имя», прислана была собственноручная записка Шувалова незначительного содержания для сличения почерков.
Получив известие, что «всклепавшая на себя
имя» находится в руках Грейга, императрица 22 марта написала два рескрипта: один графу Алексею Орлову, другой
князю Голицыну.
Из всего хода следственного дела видно, что
князя Радзивила и других поляков старались беречь, а всю тяжесть вины сложить на голову одной «всклепавшей на себя
имя».
Когда фельдмаршал
князь Голицын в первый раз вошел в отделение Алексеевскою равелина, состоявшее из нескольких светлых, сухих и удобно убранных комнат, в которых с своею камермедхен, без внутреннего караула, содержалась «всклепавшая на себя
имя», она пришла в сильное волнение. Не робость, а сильный гнев овладел ею. С достоинством и повелительным тоном спросила она Голицына...
Для получения денег я поехала в Венецию, под
именем графини Пиннеберг; там я надеялась получить деньги от людей, знавших
князя Гали и имевших с ним денежные дела.
Но по ограниченности ума он мог быть только орудием в руках искусных в интриге людей: их-то
имена и хотелось узнать
князю Голицыну, об них-то и желал он получить точные сведения от пленницы.
Так как «всклепавшая на себя
имя», прибавил
князь Голицын, «не может еще считаться совершенно изобличенною, то я не сделал никаких ограничений в пище, ею получаемой, и оставил при ней ее служанку, так как она по-русски не знает и сторожей понимать не может».
Князь Голицын записал
имена.
Об этом свидании с пленницей и о сделанных распоряжениях
князь Голицын подробно донес императрице 18 июня. Но императрица отвечала ему 29 числа: «Распутная лгунья осмелилась просить у меня аудиенции. Объявите этой развратнице, что я никогда не приму ее, ибо мне вполне известны и крайняя ее безнравственность, и преступные замыслы, и попытки присвоивать чужие
имена и титулы. Если она будет продолжать упорствовать в своей лжи, она будет предана самому строгому суду».
Князь Вяземский в особой записке к фельдмаршалу прибавил: «Последнее предложение (о
князе Лимбургском) должно быть сделано собственно от вашего
имени».
В другом письме (от 26 июля) генерал-прокурор сообщил
князю Голицыну, что английский посланник уверял императрицу, что «всклепавшая на себя
имя» есть дочь пражского трактирщика, и потому советовал послать к ней протестантского пастора, которому, может быть, удастся выведать истину.
Но расчеты пленницы не увенчались успехом. Голицын не обратил особого внимания на новое ее показание. Ему оставалось одно: исполняя повеление императрицы, обещать Елизавете брак с Доманским и даже возвращение в Оберштейн к
князю Лимбургскому. Приехав нарочно для того в Петропавловскую крепость, он прежде всего отправился в комнату, занимаемую Доманским, и сказал ему, что брак его с той женщиной, которую знал он под
именем графини Пиннеберг, возможен и будет заключен хоть в тот же день, но с условием.
Декабря 7
князь Голицын донес императрице о смерти «всклепавшей на себя
имя».
К новому 1776 году императрица возвратилась из Москвы в Петербург. Возвратились двор и высшие правительственные лица, в числе их и генерал-прокурор
князь Вяземский. Ему, вместе с фельдмаршалом
князем Голицыным, поручено было кончить в тайной экспедиции дело о «всклепавшей на себя
имя» или, точнее сказать, дело о сопровождавших ее арестантах.
Неточные совпадения
Фюрст Щербацкий замт гемалин унд тохтэр, [
Князь Щербацкий с женой и дочерью,] и по квартире, которую заняли, и по
имени, и по знакомым, которых они нашли, тотчас же кристаллизовались в свое определенное и предназначенное им место.
Ты знаешь, этот старый
князь к тебе совсем расположен; ты чрез его покровительство знаешь какие связи можешь завязать; а что до того, что у тебя нет фамилии, так нынче этого ничего не надо: раз ты тяпнешь деньги — и пойдешь, и пойдешь, и чрез десять лет будешь таким миллионером, что вся Россия затрещит, так какое тебе тогда надо
имя?
Князь сообщил ему адрес Версилова, и действительно Версилов на другой же день получил лично от Зерщикова письмо на мое
имя и с лишком тысячу триста рублей, принадлежавших мне и забытых мною на рулетке денег.
Молодой
князь тотчас повернулся ко мне с удвоенно вежливым выражением лица; но видно было, что
имя мое совсем ему незнакомо.
— Мисси, venez donc à notre table. Ou vous apportera votre thé… [идите к нашему столу. Вам сюда подадут чай…] И вы… — обратилась она к офицеру, говорившему с Мисси, очевидно забыв его
имя, — пожалуйте сюда. Чаю,
князь, прикажете?