Арина Васильевна, любившая единственного сынка без памяти, но привыкшая думать, что он всё еще малое дитя, и предубежденная, что это дитя полюбило опасную игрушку, встретила признание сына в сильном чувстве такими словами, какими встречают
желание ребенка, просящего дать ему в руки раскаленное железо; когда же он, слыша такие речи, залился слезами, она утешала его, опять-таки, как ребенка, у которого отнимают любимую игрушку.
Федор Дмитриевич искренно и сердечно привязался к маленькой Коре. Он полюбил ее чисто отцовской любовью, заботился о ней с нежностью, уступавшей лишь нежности матери. Сердце его было полно отчаяния, что эти его заботы были бесполезны, но он все же хотел принять последний вздох этого ангела. Но именно тогда, когда эта минута была близка, он должен был покинуть свой пост у постели умирающей, чтобы исполнить совершенно естественное и законное
желание ребенка — видеть в последний раз в жизни своего отца.
Неточные совпадения
Было что-то оскорбительное в том, что он сказал: «вот это хорошо», как говорят
ребенку, когда он перестал капризничать, и еще более была оскорбительна та противоположность между ее виноватым и его самоуверенным тоном; и она на мгновенье почувствовала в себе поднимающееся
желание борьбы; но, сделав усилие над собой, она подавила его и встретила Вронского так же весело.
— «Я знаю, что он хотел сказать; он хотел сказать: ненатурально, не любя свою дочь, любить чужого
ребенка. Что он понимает в любви к
детям, в моей любви к Сереже, которым я для него пожертвовала? Но это
желание сделать мне больно! Нет, он любит другую женщину, это не может быть иначе».
Вопрос о возможности иметь
детей был давно спорный и раздражавший ее. Его
желание иметь
детей она объясняла себе тем, что он не дорожил ее красотой.
Воздух чист и свеж, как поцелуй
ребенка; солнце ярко, небо синё — чего бы, кажется, больше? — зачем тут страсти,
желания, сожаления?..
— Хорошо, я тебе привезу барабан. Такой славный барабан, этак все будет: туррр… ру… тра-та-та, та-та-та… Прощай, душенька! прощай! — Тут поцеловал он его в голову и обратился к Манилову и его супруге с небольшим смехом, с каким обыкновенно обращаются к родителям, давая им знать о невинности
желаний их
детей.