Неточные совпадения
Не побрел заволжский мужик
на заработки в чужу-дальнюю сторону, как сосед его вязниковец, что с пуговками, с тесемочками и другим товаром кустарного промысла
шагает на край
света семье хлеб добывать.
Возвращаясь в Поромово, не о том думал Алексей, как обрадует отца с матерью, принеся нежданные деньги и сказав про обещанье Чапурина дать взаймы рублев триста
на разживу, не о том мыслил, что завтра придется ему прощаться с домом родительским. Настя мерещилась. Одно он думал, одно передумывал,
шагая крупными шагами по узенькой снежной дорожке: «Зародилась же
на свете такая красота!»
И быть бы Карпушке солдатушкой,
шагать бы по белу
свету с ранцем за плечами, без алтына в кармане, всю бы жизнь чиститься не вычиститься, учиться не выучиться, но
на сиротскую долю иная судьба выпала… Сбылось
на мирском захребетнике вековечное слово: «Сирый да вдовый плачут, а за сирым да вдовым сам Бог стоит».
Неточные совпадения
День, с утра яркий, тоже заскучал, небо заволокли ровным слоем сероватые, жидкие облака, солнце, прикрытое ими, стало, по-зимнему, тускло-белым, и рассеянный
свет его утомлял глаза. Пестрота построек поблекла, неподвижно и обесцвеченно висели бесчисленные флаги, приличные люди
шагали вяло. А голубоватая, скромная фигура царя, потемнев, стала еще менее заметной
на фоне крупных, солидных людей, одетых в черное и в мундиры, шитые золотом, украшенные бляшками орденов.
На стене, по стеклу картины, скользнуло темное пятно. Самгин остановился и сообразил, что это его голова, попав в луч
света из окна, отразилась
на стекле. Он подошел к столу, закурил папиросу и снова стал
шагать в темноте.
Было около полуночи, когда Клим пришел домой. У двери в комнату брата стояли его ботинки, а сам Дмитрий, должно быть, уже спал; он не откликнулся
на стук в дверь, хотя в комнате его горел огонь, скважина замка пропускала в сумрак коридора желтенькую ленту
света. Климу хотелось есть. Он осторожно заглянул в столовую, там
шагали Марина и Кутузов, плечо в плечо друг с другом; Марина ходила, скрестив руки
на груди, опустя голову, Кутузов, размахивая папиросой у своего лица, говорил вполголоса:
Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке. За ним
шагает рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником. Кругом тишина…
На площади ни души… Открытые двери лавок и кабаков глядят
на свет божий уныло, как голодные пасти; около них нет даже нищих.
Тихими ночами мне больше нравилось ходить по городу, из улицы в улицу, забираясь в самые глухие углы. Бывало, идешь — точно
на крыльях несешься; один, как луна в небе; перед тобою ползет твоя тень, гасит искры
света на снегу, смешно тычется в тумбы, в заборы. Посредине улицы
шагает ночной сторож, с трещоткой в руках, в тяжелом тулупе, рядом с ним — трясется собака.