Неточные совпадения
— Оборони Господи! — воскликнула Манефа, вставая со стула и
выпрямляясь во весь рост. — Прощай, Фленушка… Христос с тобой… — продолжала она уже
тем строгим, начальственным голосом, который так знаком был в ее обители. — Ступай к гостям… Ты здесь останешься… а я уеду, сейчас же уеду… Не смей про это никому говорить… Слышишь? Чтоб Патап Максимыч как не узнал… Дела есть, спешные — письма получила… Ступай же, ступай, кликни Анафролию да Евпраксеюшку.
Древнюю старицу
те словеса не смутили. Вспыхнули жизнью потухшие очи, бледным румянцем покрылись впалые щеки, стрелой
выпрямился согбенный под бременем старости стан Клеопатры, встала она и, высóко подняв костлявую руку с двуперстным крестом, дрожавшим голосом покрыла все голоса...
Неточные совпадения
Как ни казенна была эта фраза, Каренина, видимо, от души поверила и порадовалась этому. Она покраснела, слегка нагнулась, подставила свое лицо губам графини, опять
выпрямилась и с
тою же улыбкой, волновавшеюся между губами и глазами, подала руку Вронскому. Он пожал маленькую ему поданную руку и, как чему-то особенному, обрадовался
тому энергическому пожатию, с которым она крепко и смело тряхнула его руку. Она вышла быстрою походкой, так странно легко носившею ее довольно полное тело.
Вронский, стоя рядом с Облонским, оглядывал вагоны и выходивших и совершенно забыл о матери.
То, что он сейчас узнал про Кити, возбуждало и радовало его. Грудь его невольно
выпрямлялась, и глаза блестели. Он чувствовал себя победителем.
Он
выпрямился, поправил очки. Потом представил мать, с лиловым, напудренным лицом, обиженную
тем, что постарела раньше, чем перестала чувствовать себя женщиной, Варавку, круглого, как бочка…
Неестественно согнувшийся человек
выпрямился, встал и, протянув длинную руку, схватил черненького за плечо, —
тот гневно вскричал:
— Да, эсеры круто заварили кашу, — сумрачно сказал ему Поярков — скелет в пальто, разорванном на боку; клочья ваты торчали из дыр, увеличивая сходство Пояркова со скелетом. Кости на лице его, казалось, готовились прорвать серую кожу. Говорил он, как всегда, угрюмо, грубовато, но глаза его смотрели мягче и как-то особенно пристально; Самгин объяснил это
тем, что глаза глубоко ушли в глазницы, а брови, раньше всегда нахмуренные, — приподняты,
выпрямились.