Неточные совпадения
Случается, и это бывает нередко, что родители жениха и невесты, если не из богатых, тайком от людей, даже от близкой
родни, столкуются меж себя про свадьбу детей и
решат не играть свадьбы «честью», во избежание расходов на пиры и дары.
— Горько мне стало на
родной стороне. Ни на что бы тогда не глядел я и не знай куда бы готов был деваться!.. Вот уже двадцать пять лет и побольше прошло с той поры, а как вспомнишь, так и теперь сердце на клочья рваться зачнет… Молодость, молодость!.. Горячая кровь тогда ходила во мне… Не стерпел обиды, а заплатить обидчику было нельзя… И
решил я покинуть родну сторону, чтоб в нее до гробовой доски не заглядывать…
Как
решил я
родное Заволжье покинуть, сам с собой тогда рассуждал: «Куда ж мне теперь, безродному, приклонить бедную голову, где сыскать душевного мира и тишины, где найти успокоение помыслов и забвение всего, что было со мной?..»
Решил в монастырь идти, да подальше, как можно подальше от здешних мест.
Отыскал Евграф Макарыч знакомую купчиху, попросил ее за сваху быть. Без свахи нельзя — старозаветный обычай соблюсти необходимо.
Решили после ярмарки ехать в Москву и там свадьбу играть. По-настоящему жениху бы с
родней надо было ехать к невесте, да на это Макар Тихоныч не пошел бы… Гордыня!.. Поедет такой богатей к купцу третьей гильдии… Как же!..
Так судили-рядили мужики деревни Поромовой, и все двенадцать дворов в один голос
решили сдать Карпушку в училище — пусть его учится да мучится, а
родные ребятки на печке лежат.
На завалине сидя, в первый раз услыхал он голос ее, и этот нежный певучий голосок показался ему будто знакомым. Где-то, когда-то слыхал он его и теперь узнавал в нем что-то
родное. Наяву ли где слышал, во сне ли — того он не помнит. Сходны ли звуки его с голосом матери, ласкавшей его в колыбели, иль с пением ангелов, виденных им во сне во дни невинного раннего детства, не может
решить Петр Степаныч.
Неточные совпадения
Еще немного, и это общество, эти
родные, после трехлетней разлуки, этот родственный тон разговора при полной невозможности хоть об чем-нибудь говорить, — стали бы, наконец, ему решительно невыносимы. Было, однако ж, одно неотлагательное дело, которое так или этак, а надо было непременно
решить сегодня, — так
решил он еще давеча, когда проснулся. Теперь он обрадовался делу, как выходу.
А сам Обломов? Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более и более обживаясь в нем, он, наконец,
решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии, без тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское, широкое и беспечное течение жизни в
родной деревне, среди крестьян, дворни.
— Ну, так послушай же, — говорит, — теперь же стань поскорее душе моей за спасителя; моих, — говорит, — больше сил нет так жить да мучиться, видючи его измену и надо мной надругательство. Если я еще день проживу, я и его и ее порешу, а если их пожалею, себя
решу, то навек убью свою душеньку… Пожалей меня,
родной мой, мой миленый брат; ударь меня раз ножом против сердца.
«В этой жизни не будет ошибок», — сказала Варвара Петровна, когда девочке было еще двенадцать лет, и так как она имела свойство привязываться упрямо и страстно к каждой пленившей ее мечте, к каждому своему новому предначертанию, к каждой мысли своей, показавшейся ей светлою, то тотчас же и
решила воспитывать Дашу как
родную дочь.
Преполовенские взяли на себя устройство венчания. Венчаться
решили в деревне, верстах в шести от города: Варваре неловко было итти под венец в городе после того как прожили столько лет, выдавая себя за
родных. День, назначенный для венчания, скрыли: Преполовенские распустили слух, что венчаться будут в пятницу, а на самом деле свадьба была в среду днем. Это сделали, чтобы не наехали любопытные из города. Варвара не раз повторяла Передонову: