Неточные совпадения
— Никак ошалел ты, Максимыч! — воскликнула Аксинья Захаровна. — С ума, что ли, спятил?.. Не молоденький, батько, заигрывать…
Прошло наше
время!.. Убирайся прочь, непутный!
Без малого час
времени прошел, а путники все еще сидели в осаде.
— Кое
время дома живем, храм Божий не забываем, оно, пожалуй, хоть не каждо воскресенье
ходим, потому приход далеко, а все ж церкви не чуждаемся.
Прошло немало
времени, как в монастыре снова послышались людские голоса.
В своей-то обители толковали, что она чересчур скупа, что у ней в подземелье деньги зарыты и
ходит она туда перед праздниками казну считать, а за стенами обители говорили, что мать Назарета просто-напросто запоем пьет и, как на нее придет
время, с бочонком отправляется в подземелье и сидит там, покаместь не усидит его.
Ждут, пождут ее, с неделю
времени прошло, слышат, что Вера повенчана в Пучеже с купеческим сыном Гудковым, и повенчана-то в православной церкви…
Уж судачили они, судачили, срамили себя, срамили — с добрый час
времени прошло.
— Злочинницы! — резко сказала Манефа,
ходя взад и вперед по келье. — Бога не боятся, людей не стыдятся!.. На короткое
время обители нельзя покинуть!.. Чем бы молодых учить, а они, гляди-ко!.. Как смирились?
— До свиданья, сударыня, — ответила Манефа. — Вот я не на долгое
время в келарню
схожу, люди там меня ждут, а после к вам прибреду, коли позволите.
Мы свое изжили, наше
время прошло, — молодым надо дорогу давать.
Прошло с неделю
времени. Приехал однажды Макар Тихоныч из города развеселый. Сели обедать, говорит он сыну...
— Про это что говорить, — молвила Машина мать. — Только уж не прогневайтесь, Макар Тихоныч, старый молодому не ровня, наше с вами
время прошло.
Другие песни раздаются на кладбищах… Поют про «калинушку с малинушкой — лазоревый цвет», поют про «кручинушку, крытую белою грудью, запечатанную крепкою думой», поют про то, «как
прошли наши вольные веселые дни, да наступили слезовы-горьки
времена». Не жарким весельем, тоской горемычной звучат они… Нет, то новые песни, не Ярилины.
— Значит, то есть на чем наша старая вера держится, в чем то есть она состоит… — догадался наконец Алексей. — Известно, в чем: перво-наперво в два пёрста молиться, второе дело — в церкву не
ходить, третье — табаку не курить и не нюхать… Чего бишь еще?.. Да… бороды, значит, не скоблить, усов не подстригать… В немецком платье тоже
ходить не годится… Ну, да насчет этого по нынешнему
времени много из нашего сословия баловаться зачали, особливо женский пол.
— Признаться сказать, понять не могу, как это вздумалось Патапу Максимычу отпустить тебя, когда он столько дорожил тобой, —
ходя взад и вперед по комнате, говорил Сергей Андреич. — Великим постом заезжал он ко мне не на долгое
время, — помнишь, как он на Ветлугу с теми плутами ездил. В ту пору он тобой нахвалиться не мог… Так говорил: «С этим человеком по гроб жизни своей не расстанусь». Как же у вас после того на вон-тараты пошло?.. Скажи по правде, не накуролесил ли ты чего?
— Ну так должность твоя вот какая будет, — начал он, продолжая
ходить по комнате и от
времени до
времени взглядывая на Алексея.
Прошло сколько-то
времени — говорит голова Морковкину: виделся-де он с Патапом Максимычем, и Патап-де Максимыч ему сказывал, что он деньги давал взаймы Трифону Лохматому, а коль понадобится, говорит, так и вдвое и втрое дам ему, а сыном его Алексеем так доволен Патап Максимыч, как больше нельзя… «А вот это на его же, Алексея Лохматого, счет», — примолвил Михайло Васильич, вынимая из кармана рекрутску квитанцию.
Еще
прошло с неделю
времени. Собралась мать Манефа в Осиповку на сорочины. Накануне отъезда вечерком зашла она посидеть к Марье Гавриловне.
— Ну, эти игры там не годятся, про них и не поминайте — не то как раз осмеют… — сказал маклер. — Другие надобно знать… Да я обучу вас по
времени… А теперь — прежде всего оденьтесь как следует, на руки перчатки наденьте в обтяжку, да чтоб завсегда перчатки были чистые… Под скобку тоже вам
ходить не приходится… Прежде портного — зайдите вы к цирюльнику, там обстригут вас, причешут.
— Придет твое
время, и в цветном будешь
ходить, — молвила Фленушка. — Что саратовец-от!.. Какие у вас с ним речи!
Но муж любил ее сердечно, // В ее затеи не входил, // Во всем ей веровал беспечно, // А сам в халате ел и пил; // Покойно жизнь его катилась; // Под вечер иногда сходилась // Соседей добрая семья, // Нецеремонные друзья, // И потужить, и позлословить, // И посмеяться кой о чем. //
Проходит время; между тем // Прикажут Ольге чай готовить, // Там ужин, там и спать пора, // И гости едут со двора.
Неточные совпадения
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.)Честь имею поздравить. Вы будете в большом, большом счастии, в золотом платье
ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить
время.
Осип. Я, сударь, отправлю его с человеком здешним, а сам лучше буду укладываться, чтоб не
прошло понапрасну
время.
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во
время мирное //
Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
При первом столкновении с этой действительностью человек не может вытерпеть боли, которою она поражает его; он стонет, простирает руки, жалуется, клянет, но в то же
время еще надеется, что злодейство, быть может,
пройдет мимо.
По местам валялись человеческие кости и возвышались груды кирпича; все это свидетельствовало, что в свое
время здесь существовала довольно сильная и своеобразная цивилизация (впоследствии оказалось, что цивилизацию эту, приняв в нетрезвом виде за бунт, уничтожил бывший градоначальник Урус-Кугуш-Кильдибаев), но с той поры
прошло много лет, и ни один градоначальник не позаботился о восстановлении ее.