Неточные совпадения
— А по-твоему, девицам бирюком надо глядеть, слова
ни с
кем не сметь вымолвить? Чай, ведь и они тоже живые, не деревянные, — вступилась Аксинья Захаровна.
По нашим местам, думаю я, Никифору в жизнь не справиться, славы много; одно то, что «волком» был; все знают его вдоль и поперек,
ни от
кого веры нет ему на полушку.
Ровно ножом полоснуло Алексею
по сердцу. Хоть говорила ему Фленушка, что опричь его Настя
ни за
кого не пойдет, но нежданная новость его ошеломила.
— Все,
кто тебя
ни заверял, — одна плутовская ватага, — сказал наконец Колышкин, — все одной шайки. Знаю этих воров — нагляделся на них в Сибири. Ловки добрых людей облапошивать:
кого по миру пустят, а
кого в поганое свое дело до той меры затянут, что пойдет после в казенных рудниках копать настоящее золото.
— Касатушки вы мои!.. Милые вы мои девчурочки!.. — тихонько говорила она любовно и доверчиво окружавшим ее девицам. — Живите-ка, голубки, по-Божески, пуще всего никого не обидьте, ссор да свары
ни с
кем не заводите, всякому человеку добро творите — не страшон тогда будет смертный час, оттого что любовь все грехи покрывает.
— Так… — промычал Макар Тихоныч. — Много хорошего про Залетова я наслышан, — продолжал он, помолчав и поглядывая искоса на сына. — С
кем в городе
ни заговоришь, опричь доброго слова ничего об нем не слыхать… Вот что: у Макарья мы повидаемся, и коли твой Залетов
по мысли придется мне, так и быть, благословлю — бери хозяйку… Девка, сказывают,
по всем статьям хороша… Почитала бы только меня да из моей воли не выходила, а про другое что, как сами знаете.
Коротко они сблизились, Марья Гавриловна вполне высказалась Манефе,
ни с
кем никогда так
по душе она не разговаривала, как с нею.
— Самому мне где примечать?.. А
по людям говор нехорош ходит, — отвечал Пантелей. —
Кого ни спроси, всяк про Дюкова скажет, что век свой на воровских делах стоит.
— Все говорят,
кого ни спроси, — отвечал Пантелей. —
По здешним местам еще мало Дюкова знают, а поезжай-ка в город либо в Баки, каждый парнишка на него пальцем тебе укажет и «каторжным» обзовет.
К светлой заутрене в ярко освещенную моленную Патапа Максимыча столько набралось народа, сколь можно было поместиться в ней. Не кручинилась Аксинья Захаровна, что свибловский поп накроет их на тайной службе… Пантелей караульных
по задворкам не ставил… В великую ночь Воскресенья Христова всяк человек на молитве… Придет ли на ум
кому мстить в такие часы какому
ни есть лютому недругу?..
— Нешто ты, парень, думаешь, что наш чин не любит овчин? — добродушно улыбаясь, сказал Патап Максимыч. — Полно-ка ты. Сами-то мы каких великих боярских родов? Все одной глины горшки!.. А думалось мне на досуге душевно покалякать с твоим родителем… Человек, от
кого ни послышишь, рассудливый, живет
по правде… Чего еще?.. Разум золота краше, правда солнца светлей!.. Об одеже стать ли тут толковать?
— А
кто его знает? С подаянием, должно быть. В Оленево к нам еще на шестой неделе приехал… А бывал не у всех, у нас в Анфисиной да у матушки Фелицаты…
По другим обителям
ни ногой.
— Вот горе-то какое у нас, Алексеюшка, — молвил, покачав головой, Пантелей. — Нежданно, негаданно — вдруг… Кажется,
кому бы и жить, как не ей… Молодехонька была, Царство ей Небесное, из себя красавица, каких на свете мало живет, все-то ее любили, опять же во всяком довольстве жила, чего душа
ни захочет, все перед ней готово… Да, видно, человек гадает по-своему, а Бог решает по-своему.
— А им внушено, что в грамоте про ихние земли поминается, чтоб тем землям за ними быть веки вечные, — сказала Манефа. —
По здешним местам
ни у
кого ведь крепостей на землю нет — народ все набеглый. Оттого и дорожат Игнатьевой грамотой…
И на пристани, и в гостинице, и на хлебной бирже прислушивается Алексей, не зайдет ли речь про какое местечко. Кой у
кого даже выспрашивал, но все понапрасну. Сказывали про места, да не такие, какого хотелось бы. Да и на те с ветру людей не брали, больше все
по знакомству либо за известной порукой. А его
ни едина душа
по всему городу́ не знает, ровно за тридевять земель от родной стороны он заехал. Нет доброхотов — всяк за себя, и не то что чужанина, земляка — и того всяк норовит под свой ноготь гнуть.
И
ни словечка
ни с
кем не вымолвил он на обратном пути в Комаров. Когда расселись
по повозкам, мать Аркадия вздумала было завести с ним разговор про Китежского «Летописца», но Василий Борисыч сказал, что он обдумывает, как и что ему в Петров день на собранье говорить… Замолчала Аркадия, не взглядывала даже на спутника. «Пусть его, батюшка, думает, пусть его сбирается с мыслями всеобщего ради умирения древлеправославных христиан!..»
— И
кому б такая блажь вспала в голову, чтоб меня взять за себя?.. Не бывать мне кроткой, послушной женой — была б я сварливая, злая, неугодливая!.. На малый час не было б от меня мужу спокою!.. Служи мне, как извечный кабальный,
ни шаг из воли моей выйти не смей, все по-моему делай! А вздумал бы наперекор, на все бы пошла. Жизни не пожалела б, а уж не дала бы единого часа над собой верховодить!..
А так как Василий Борисыч в скором времени возвращается в Москву и
по всей чаянности станет укорять нас, что не хотели послушать его уговоров и принять того Антония, о чем он всеусердно старался, так ты и в Питере и будучи в Москве предвари и всем благодетелям нашим возвести, что не приняли мы того Антония не ради упорства и желая с ними раздора, но токмо осмотрительного ради случая; общения же
ни с
кем не разрываем и по-прежнему желаем пребывать в согласии и в единении веры.
Неточные совпадения
На радости целуются, // Друг дружке обещаются // Вперед не драться зря, // А с толком дело спорное //
По разуму, по-божески, // На чести повести — // В домишки не ворочаться, // Не видеться
ни с женами, //
Ни с малыми ребятами, //
Ни с стариками старыми, // Покуда делу спорному // Решенья не найдут, // Покуда не доведают // Как
ни на есть доподлинно: //
Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки
по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого было убеждать, не у
кого было
ни о чем спросить. Слышалось, что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
В прошлом году он оставил дипломатическую службу, не
по неприятности (у него никогда
ни с
кем не бывало неприятностей), и перешел на службу в дворцовое ведомство в Москву, для того чтобы дать наилучшее воспитание своим двум мальчикам.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию.
Ни в гимназии,
ни в университете,
ни после на службе Алексей Александрович не завязал
ни с
кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему
по душе человек, но он служил
по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Но не столько
по болезни, сколько
по гордости, как объясняла княгиня, мадам Шталь не была знакома
ни с
кем из Русских.