— До кровавой беды, моя ненаглядная, до смертного убойства, — сказал Алексей. — Горд и кичлив Патап Максимыч… Страшен!..
На погибель мне твой родитель!.. Не снести его душе, чтобы дочь его любимая за нищим голышом была… Быть мне от него убитому!.. Помяни мое слово, Настенька!..
Не столько безобразия святопродавца Софрона и соблазны, поднявшиеся в старообрядской среде, мутили душу ее, сколько он, этот когда-то милый сердцу ее человек, потом совершенно забытый, а теперь ставший врагом, злодеем, влекущим людей
на погибель…
— Про это надо бы, Васенька, прежде было подумать, допрежь улангерского лесочка. А теперь, как дело уж сделано, на увертки поздно идти, — молвил Семен Петрович. — Нет, дружище, дело твое теперь вот какое: либо женись да принимай от тестя небольшие побои, либо брось и
на погибель иди, смертного часа жди.
Неточные совпадения
— Правая вера все покрывает, — сказал паломник, — а общение с еретиком в
погибель вечную ведет… Не смотрели бы глаза мои
на лица врагов Божиих.
— Тебе смешки да издевки, а знала бы, что
на душе у меня!.. Как бы ведала, отчего боюсь я Патапа Максимыча, отчего денно и нощно страшусь гнева его, не сказала б обиды такой…
Погибели боюсь… — зачал было Алексей.
— Тешь свой обычай, смейся, Настасья Патаповна, а я говорю дело, — переминаясь
на месте, сказал Алексей. — Без родительского благословения мне тебя взять не приходится… А как сунусь к нему свататься?.. Ведь от него
погибель… Пришел бы я к нему не голышом, а брякнул бы золотой казной, другие б речи тогда от него услыхал…
— Нет, — отвечал Алексей. — Светел ликом и добр. Только ласку да приятство видел я
на лице его, а как вскинул он
на меня глазами, показались мне его глаза родительскими: такие любовные, такие заботные. Подхожу к нему… И тут… ровно шепнул мне кто-то: «От сего человека
погибель твоя». Так и говорит: «От сего человека
погибель твоя». Откуда такое извещение — не знаю.
— Не наведи только
погибели на меня, Пантелей Прохорыч, — отвечал Алексей, побледнев и дрожа всем телом…
Такой же перед ним стоит, как в тот день, когда Алексей пришел рядиться. Так же светел ликом, таким же добром глаза у него светятся и кажутся Алексею очами родительскими… Так же любовно, так же заботно глядят
на него. Но опять слышится Алексею, шепчет кто-то незнакомый: «От сего человека
погибель твоя». «Вихорево гнездо» не помогло…
Дрогнул Алексей, пополовел лицом. По-прежнему ровно шепнул ему кто
на ухо: «От сего человека
погибель твоя»… Хочет слово сказать, а язык что брусок.
Юность моя, юность во мне ощутилась,
В разум приходила, слезно говорила:
«Кто добра не хочет, кто худа желает?
Разве змей соперник, добру ненавистник!
Сама бы я рада — силы моей мало,
Сижу
на коне я, а конь не обуздан,
Смирить коня нечем — вожжей в руках нету.
По горам по хóлмам прямо конь стрекает,
Меня разрывает, ум мой потребляет,
Вне ума бываю, творю что, не знаю.
Вижу я
погибель, страхом вся объята,
Не знаю, как быти, как коня смирити...
Есть знахари, чтó темной силой орудуют, и то человеку
на вред и
погибель…
— Да, матушка, едино Божие милосердие сохранило нас от
погибели, — отозвался Василий Борисыч. — Грешный человек, совсем в жизни отчаялся. «Восскорбех печалию моей и смутихся… Сердце мое смутися во мне, страх смерти нападе
на мя, болезнь и трепет прииде
на мя… но к Богу воззвах, и Господь услыша мя». Все, матушка, этот самый — пятьдесят четвертый псалом я читал… И услышал Господь грешный вопль мой!..
Не укрылась мимолетная усмешка от Алексеева взора. Ровно ужалила она его. И вскипело у него яростью сердце
на того человека,
на которого прежде взглянуть не смел, от кого
погибели ждал…
И верблюды-то так тогда мое воображение заняли, и сатана, который так с Богом говорит, и Бог, отдавший раба своего
на погибель, и раб его, восклицающий: «Буди имя твое благословенно, несмотря на то, что казнишь меня», — а затем тихое и сладостное пение во храме: «Да исправится молитва моя», и снова фимиам от кадила священника и коленопреклоненная молитва!
— Убивать ее не надо, точно; смерть и так свое возьмет. Вот хоть бы Мартын-плотник: жил Мартын-плотник, и не долго жил и помер; жена его теперь убивается о муже, о детках малых… Против смерти ни человеку, ни твари не слукавить. Смерть и не бежит, да и от нее не убежишь; да помогать ей не должно… А я соловушек не убиваю, — сохрани Господи! Я их не на муку ловлю, не
на погибель их живота, а для удовольствия человеческого, на утешение и веселье.
Неточные совпадения
— «И я, согласившись
на незаконный развод, буду виновником ее
погибели».
Согласиться
на развод, дать ей свободу значило в его понятии отнять у себя последнюю привязку к жизни детей, которых он любил, а у нее — последнюю опору
на пути добра и ввергнуть ее в
погибель.
Если бы не ваша благосклонность и дружба… вот уже, точно,
на краю
погибели… куда ж?
Пренебрежение, оказанное Чичиковым, почти неумышленное, восстановило между дамами даже согласие, бывшее было
на краю
погибели по случаю завладения стулом.
Борис. Как же я могу хотеть вашей
погибели, когда я люблю вас больше всего
на свете, больше самого себя!