А мать молила его, заклинала всеми святыми не басурманить ее рождения, не поганить безгрешную душу непорочного отрока нечестивым ученьем, что от Бога отводит,
к бесам же на погубу приводит…
Неточные совпадения
Пришла беда, откуда она и не чаяла: толкнул
бес свекра в ребро, навел на него искушение; зачал старый молодую сноху на любовь склонять, отходу ей не дает, ровно пришил его кто
к сарафану Никитишны.
Не епископом, а
бесом смущать на худые дела послан
к нам тот проходимец…
Они изображали райских птиц Сирина, Алконаста и Гамаюна,
беса, изувешанного тыквами, перед Макарием Египетским, Иоанна Новгородского, едущего на
бесе верхом в Иерусалим
к заутрене, и
бесов, пляшущих с преподобным Исакием.
— Нет, ты мне вот что скажи, Василий Борисыч, — продолжал Патап Максимыч, — какое насчет этого чуда будет твое рассуждение?.. Может,
к отцу-то Исакию и на самом деле
бес во образе ярославской девицы являлся?.. Может такое дело статься аль не может?.. Как, по-твоему?
Тут, известно дело —
бес… «Погляди да погляди, дескать, в замочну дырочку…» Послушался
беса отец Филофей, приник
к дырочке, взглянул — да глáза оторвать и не может.
А бес-от его распаляет — помолится, помолится старец, да и
к дырочке…
Со временем в иных заговорах появились обращения
к христианским святым и
к византийским
бесам, о которых понятия не имели старорусские поклонники Грома Гремучего и Матери-Сырой Земли.
Матери за трапезой читали им от Писания и кляли-проклинали мирские потехи, что от Бога отводят,
к бесóм же на пагубу приводят.
— Такое идет, как будто все, и мужчины и бабы, плешивые стали, ей-богу! У всех явилось какое-то одно, как у арестантов. Или выстегал их кто-то прутьями и люди не могут сидеть, бегают-бегают, а всё потому, что начальство уже устало заботиться о людях: а ну вас, свиньи,
к бесу, нате вам свободу! Вот, живите, а я — посмотрю из-за уголка, что будет…
— Верно ваше слово, Марфа Михайловна, — сказал Патап Максимыч и, обратясь к Сергею Андреичу, примолвил: — Ну их
к бесам, старцев шатунов да скитских матерей. Зачни про них говорить, как раз на грех наскочишь. Ей-Богу.
Неточные совпадения
Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил
бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и
к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
Праздность, драка, сплетни и всякие ссоры завелись между прекрасным полом такие, что мужья то и дело приходили
к нему с такими словами: «Барин, уйми беса-бабу!
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался
к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он
к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это
бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить,
к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Мы отправились далее. Стало смеркаться. Мы приближились
к городку, где, по словам бородатого коменданта, находился сильный отряд, идущий на соединение
к самозванцу. Мы были остановлены караульными. На вопрос: кто едет? — ямщик отвечал громогласно: «Государев кум со своею хозяюшкою». Вдруг толпа гусаров окружила нас с ужасною бранью. «Выходи,
бесов кум! — сказал мне усастый вахмистр. [Вахмистр — унтер-офицер в кавалерии.] — Вот ужо тебе будет баня, и с твоею хозяюшкою!»
«Вот почти и нет никаких
бесов!» — говорил он, возвращаясь
к себе.