Неточные совпадения
— Самарские по всей Волге
купцы известные, —
отвечал Чалый.
Отвечает старец,
Вид
купца приявший,
Преподобный Варлаам:
«Камень не хранится,
Камень не хранится,
С нами пребывает
Он завсегда.
— Не доводилось, ваше степенство, —
отвечал лесник. — Ведь мы раменских-то [Раменскими лесники зовут жителей Черной и Красной рамени.] мало знаем — больше все с лысковскими да с ветлужскими
купцами хороводимся, с понизовыми тоже.
— Нельзя того, господин
купец, —
отвечал Артемий. — Другим станет обидно. Ведь это, пожалуй, на ту же стать пойдет, как по другим местам, где на хозяев из-за ряженой платы работают…
— Обидно этак-то, господин
купец, —
отвечал Артемий. — Пожалуй, вот хоть нашего дядю Онуфрия взять… Такого артельного хозяина днем с огнем не сыскать… Обо всем старанье держит, обо всякой малости печется, душа-человек: прямой, правдивый и по всему надежный. А дай-ка ты ему волю, тотчас величаться зачнет, потому человек, не ангел. Да хоша и по правде станет поступать, все уж ему такой веры не будет и слушаться его, как теперь, не станут. Нельзя, потому что артель суймом держится.
— Была, господин
купец. Не спорь — правду сказываю, —
отвечал Артемий.
— Можно, господин
купец, потому что «сказка — складка, а песня — быль», —
ответил Артемий. — А ты слушай, что я про здешню старину тебе рассказывать стану: занятное дело, коли не знаешь.
— По-вашему, разбойники, по-нашему, есаулы-молодцы да вольные казаки, — бойко
ответил Артемий, с удальством тряхнув головой и сверкнув черными глазами. — Спеть, что ли, господин
купец? — спросил Артемий. — Словами не расскажешь.
— Экой ты, господин
купец! —
отвечал Артемий. — Мало знать, где клад положон, надо знать, как взять его… Да как и владеть-то им, тоже надо знать…
— А были при том деле, матушка, трое, —
отвечала Таифа, — новый приказчик Патапа Максимыча да Дюков
купец, а он прежде в остроге за фальшивые деньги сидел, хоть и не приличон остался.
— Не знаю, как тебе сказать, господин
купец, —
ответил Дементий. — Хворала у нас матушка-то — только что встала. Сегодня же Радуницу справляли — часы стояла, на могилки ходила, в келарне за трапéзой сидела. Притомилась. Поди, чать, теперь отдыхать легла.
— Не к рукам мне его деньги, —
ответил Василий Борисыч. — Какой я
купец, какой торговец?.. Опять же не к тому я готовил себя.
— Учиться надо, Алексей Трифоныч, —
ответил маклер. — Наука не больно хитрая… В трактиры почаще ходите, в те, куда хорошие
купцы сбираются, слушайте, как они меж себя разговаривают, да помаленьку и перенимайте… А еще лучше, в коммерческий клуб ходите… Хотите, я вас гостем туда запишу?..
— Тебе бы, господин честной, лучше уйти, не то — в самом деле — боками поплатишься… Здесь это бывает, — сурово
ответил купец.
— Важнецкий! — с довольством
ответил караульщик. — С самой Венгерской кампании такого пивать не доводилось. Благодарим покорно, господин
купец, имени, отчества вашего не знаю.
Шамбюр, у которого голова также немножко наизнанку, без памяти от этого оригинала и старался всячески завербовать его в свою адскую роту; но господин
купец отвечал ему преважно: что он мирный гражданин, что это не его дело, что у него в отечестве жена и дети; принялся нам изъяснять, в чем состоят обязанности отца семейства, как он должен беречь себя, дорожить своею жизнию, и кончил тем, что пошел опять на батарею смотреть, как летают русские бомбы.
Неточные совпадения
Третий, артиллерист, напротив, очень понравился Катавасову. Это был скромный, тихий человек, очевидно преклонявшийся пред знанием отставного гвардейца и пред геройским самопожертвованием
купца и сам о себе ничего не говоривший. Когда Катавасов спросил его, что его побудило ехать в Сербию, он скромно
отвечал:
— Право, —
отвечала помещица, — мое такое неопытное вдовье дело! лучше ж я маненько повременю, авось понаедут
купцы, да применюсь к ценам.
— Да, —
ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой, с одним окном, смотревшим в кирпичную стену, на большом столе буйно кипел самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою богатого
купца. Самгин ел и думал, что, хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех, с которыми история не считается, отбросила их в сторону.
— Да у него и не видно головы-то, все только живот, начиная с цилиндра до сапог, —
ответила женщина. — Смешно, что царь — штатский, вроде
купца, — говорила она. — И черное ведро на голове — чего-нибудь другое надо бы для важности, хоть камилавку, как протопопы носят, а то у нас полицеймейстер красивее одет.
— Да, я артист, —
отвечал Марк на вопрос Райского. — Только в другом роде. Я такой артист, что
купцы называют «художник». Бабушка ваша, я думаю, вам говорила о моих произведениях!