Неточные совпадения
Девки не бойкие, особенно те, кого
Бог красотой обделил, засиживаются и стареют в родительском дому за деннонощной работой.
Настя глядела непразднично… Исстрадалась она от гнета душевного… И узнала б, что замыслил отец, не больно б тому возрадовалась… Жалок ей стал трусливый Алексей!.. И то приходило на ум: «Уж как загорелись глаза у него, как зачал он сказывать про ветлужское золото… Корыстен!.. Не мою, видно,
красоту девичью, а мое приданое возлюбил погубитель!.. Нет, парень, постой, погоди!.. Сумею справиться. Не хвалиться тебе моей глупостью!.. Ах, Фленушка, Фленушка!..
Бог тебе судья!..»
Еще с вечера в копани по загородью пострелы запрячутся, либо залягут в крапиву — жги-пали, окаянная, только б глазком взглянуть на
красоту девичью, как ее Господь
Бог без покрова создал…
Плачется Мать-Сыра Земля: «О ветре-ветрило!.. Зачем дышишь на меня постылою стужей?.. Око Ярилино — красное солнышко!.. Зачем греешь и светишь ты не по-прежнему?.. Разлюбил меня Ярило-бог — лишиться мне
красоты своей, погибать моим детушкам, и опять мне во мраке и стуже лежать!.. И зачем узнавала я свет, зачем узнавала жизнь и любовь?.. Зачем спознавалась с лучами ясными, с поцелуями
бога Ярилы горячими?..»
— Сама тех же мыслей держусь, — молвила Дуня. — Что
красота! С лица ведь не воду пить. Богатства, слава
Богу, и своего за глаза будет; да и что богатство? Сама не видела, а люди говорят, что через золото слезы текут… Но как человека-то узнать — добрый ли он, любит ли правду? Женихи-то ведь, слышь, лукавы живут — тихим, кротким, рассудливым всякий покажется, а после венца станет иным. Вот что мне боязно…
Неточные совпадения
А ты молись
Богу, чтоб отнял красоту-то!
Он посмотрел, стоя на коленях, а потом, встретив губернаторшу глаз на глаз, сказал, поклонясь ей в пояс: «Простите, Христа ради, ваше превосходительство, дерзость мою, а
красота ваша воистину — божеская, и благодарен я
богу, что видел эдакое чудо».
Тяжелый, толстый Варавка был похож на чудовищно увеличенного китайского «
бога нищих», уродливая фигурка этого
бога стояла в гостиной на подзеркальнике, и карикатурность ее форм необъяснимо сочеталась с какой-то своеобразной
красотой. Быстро и жадно, как селезень, глотая куски ветчины, Варавка бормотал:
— Людмила Андреевна! — сказал он, торжественно протягивая ей руку, — я предлагаю вам свою руку, возьмите ее? Это рука честного человека, который бодро поведет вас по пути жизни в те высокие сферы, в которых безраздельно царят истина, добро и
красота. Будемте муж и жена перед
Богом и людьми!
Придет время — сердце ее само собой забьет тревогу, и она вдруг прозреет и в «небесах увидит
бога», по покуда ее час не пробил, пускай это сердце остается в покое, пускай эта
красота довлеет сама себе.