Неточные совпадения
Из семейных о провинности Матрены Максимовны никто не узнал, кроме матери. Отцу Платонида побоялась сказать — крутой человек, насмерть забил бы родную дочь, а сам бы пошел шагать за бугры
уральские, за великие реки сибирские… Да и самой матери Платониде досталось бы, пожалуй, на калачи.
На склоне ли
Уральских гор, в пустынях ли Невьянских и Тагильских, иль между Осинскими сходцами [Так на востоке Европейской России и в Сибири зовут выходцев
из разных губерний, поселившихся в обширных, не изведанных еще лесах.
Темная история Веры Иевлевны не повредила Манефиной обители. Мать Екатерина, умная и строгая женщина, сумела поддержать былую славу ее. Ни с Москвой, ни с Казанью, ни с
уральскими заводами связи не были ею порваны. Правда, к матери Екатерине не привозили осетров и масла с золотом, а
из Москвы именитые купцы перестали наезжать за добытым в скитском подземелье песочком, но подаяния не оскудевали, новая игуменья с нужными людьми ладить умела.
Запустело место, где жил отец Софонтий, куда сходились на соборы не только отцы с Керженца и со всего Чернораменья, но даже
из дальних мест,
из самой зарубежной Ветки. Запустело место, откуда выходили рьяные проповедники «древлего благочестия» в Прикамские леса, на
Уральские бугры и в дальнюю Сибирь… «Кержаками» доныне в тех местах старообрядцев зовут, в память того, что зашли они туда с Керженца,
из скитов Софонтьева согласия.
Неточные совпадения
— На чай оставил три пятака, боров! Самарский купец
из казаков
уральских. Знаменито богат, у него башкирской земли целая Франция. Я его в Нижнем на ярмарке видал, — кутнуть умеет! Зверь большого азарта, картежник, распутник, пьяница.
Поплелись наши страдальцы кой-как; кормилица-крестьянка, кормившая кого-то
из детей во время болезни матери, принесла свои деньги, кой-как сколоченные ею, им на дорогу, прося только, чтобы и ее взяли; ямщики провезли их до русской границы за бесценок или даром; часть семьи шла, другая ехала, молодежь сменялась, так они перешли дальний зимний путь от
Уральского хребта до Москвы.
Из детской я перешел в аудиторию,
из аудитории — в дружеский кружок, — теории, мечты, свои люди, никаких деловых отношений. Потом тюрьма, чтоб дать всему осесться. Практическое соприкосновение с жизнию начиналось тут — возле
Уральского хребта.
— Что тебе, братец, за охота, — сказал добродушно Эссен, — делать
из него писаря. Поручи мне это дело, я его запишу в
уральские казаки, в офицеры его выведем, — это главное, потом своим чередом и пойдет, как мы все.
[Как розно было понято в России путешествие Гумбольдта, можно судить
из повествования
уральского казака, служившего при канцелярии пермского губернатора; он любил рассказывать, как он провожал «сумашедшего прусского принца Гумплота».