Неточные совпадения
Манефа, напившись чайку с изюмом, — была великая постница, сахар почитала скоромным и сроду не употребляла его, — отправилась в свою комнату и там стала расспрашивать Евпраксию о порядках в братнином доме: усердно ли Богу молятся, сторого ли посты соблюдают, по скольку кафизм в
день она прочитывает; каждый ли праздник
службу правят, приходят ли на
службу сторонние, а затем свела речь на то, что у них в скиту большое расстройство идет из-за епископа Софрония, а другие считают новых архиереев обли́ванцами и слышать про них не хотят.
А живут те некрасовцы во ослабе: старую веру соблюдают, ни от кого в том нет им запрету;
делами своими на «кругах» заправляют, турскому султану дани не платят, только как война у турки зачнется, полки свои на
службу выставляют…
— А по какому же еще? — быстро подхватил Стуколов и, слегка нахмурясь, строго взглянул на отца Михаила. — Какие еще
дела могут у тебя с Патапом Максимычем быть? Не
службу у тебя в часовне будет он править… Других делов с ним нет и быть не должно.
Придут, дескать, великие
дни, девки к
службе Божьей привыкли, а, живучи в деревне, где помолятся, особенно же на Страстной неделе?
— Не разберешь, — ответила Фленушка. — Молчит все больше. День-деньской только и
дела у нее, что поесть да на кровать. Каждый Божий
день до обеда проспала, встала — обедать стала, помолилась да опять спать завалилась. Здесь все-таки маленько была поворотливей. Ну, бывало, хоть к
службе сходит, в келарню, туда, сюда, а дома ровно сурок какой.
— А Евпраксея-то чем не поп?.. Не справит разве? Чем она плоше Коряги?..
Дела своего мастерица, всяку
службу не хуже попа сваляет… Опять же теперь у нас в дому две подпевалы, — сказал Патап Максимыч, указывая на дочерей. — Вели-ка, Настасья, Алексея ко мне кликнуть. Что нейдет до сей поры?
Ни
службы по часовням, ни кормы по келарням не помогали Насте. Через каждые два-три
дня пересылалась Манефа с Осиповкой, каждый раз одну весть привозили ей: «нет облегчения».
А милостыню по нищей братии раздавали шесть недель каждый Божий
день. А в Городецкую часовню и по всем обителям Керженским и Чернораменским разосланы были великие подаяния на
службы соборные, на свечи негасимые и на большие кормы по трапезам… Хорошо, по всем порядкам, устроил душу своей дочери Патап Максимыч.
— Вот уж истинно ангелоподобное пение там было. Стоишь, бывало, за службой-то — всякую земную печаль отложишь, никакая житейская суета в ум не приходит… Да, велико
дело церковное пение!.. Душу к Богу подъемлет, сердце от злых помыслов очищает…
Ихнее
дело — царская
служба, а вера
дело духовное — особь статья…
— Не больно далече отсюда, — сказал Сергей Андреич. — У меня на пароходах. Возьму тебя, Алексей Трифоныч, со всяким моим удовольствием, если только Патап Максимыч отпишет, что расстался с тобой добрым порядком. А без его решенья принять тебя на
службу мне нельзя… Сам знаешь, он ведь мне заместо отца… Вот и попрошу я по этому
делу его родительского благословенья, навеки нерушимого, — добродушно подсмеялся Колышкин.
По скитскому заведенью на тот
день в моленной великая
служба бывала, а в келарне праздничные кормы ставились.
— За любовь благодарим покорно, Петр Степаныч, за доброе ваше слово, — с полным поклоном сказала мать Таисея. — Да вот что, мои дорогие, за хлопотами да за
службой путем-то я с вами еще не побеседовала, письма-то едва прочитать удосужилась… Не зайдете ль ко мне в келью чайку испить — потолковали б о делах-то…
Когда в Манефиной часовне отпели соборную
службу по новопреставленном рабе Божием Михаиле и затем нерасходно зачали другой канон за девицу Евдокию, Петр Степаныч Самоквасов не счел нужным молиться за упокой неведомой ему девицы и, заметив, что Фленушки нигде не видно, вздумал иным
делом на досуге заняться…
— Спокойся, — сказала Манефа, — спокойся теперь. Завтрашнего
дня ответ тебе дам… Часы [Утренняя
служба, вместо обедни.] отправишь, ко мне забреди. А послезавтра праздник у нас и собранье — милости просим попраздновать: со всеми матерями приходи и белицы чтоб все приходили… А на завтра вышли ко мне, матушка, трудниц своих с пяток — в келарне бы полы подмыли да кой-где по кельям у стариц… Свои-то в разгоне по случаю праздника, все за работами… Так уж ты мне пособи.
Это все управлено, а насчет часовни да
службы твое
дело, мать Аркадия!..
— Постарайся, Виринеюшка, ради Господа постарайся… Сама ведаешь, какой
день станем праздновать… Опять же собрание и почетные гости… Постарайся ради почести нашей обители… У Аркадьюшки по
службе все будет как следует, не осрами и ты нас, пожалуйста… Трапезными учреждениями слава обители перед людьми высится больше, чем Божественной
службой… Так уж ты постарайся, покажи гостям наше домоводство… Слава бы про нашу обитель чем не умалилась. Потерьки бы какой нашей чести не случилось!..
Хитры были, догадливы келейные матери. В те самые
дни, как народ справлял братчины, они завели по обителям годовые праздники. После торжественной
службы стали угощать званых и незваных, гости охотно сходились праздновать на даровщину. То же пиво, то же вино, та же брага сыченая, те же ватрушки, пироги и сочовки, и все даровое. Молёного барашка нет, а зато рыбы — ешь не хочу. А рыба такая, что серому люду не всегда удается и поглядеть на такую… Годы за годами — братчин по Керженцу не стало.
— Эх, крестный, крестный!.. Да стоит ли Алешка Лохматов такого горя-уныния? — с сердечным участием молвил Сергей Андреич. — Зачем безнадежишь себя?.. Бог не без милости.
Дело не пропащее… Уладим, Бог даст… А тебе бы в самом
деле хорошо одному побыть… Прощай… Утро вечера мудренее… Помнишь, как ребятишкам бабы сказки сказывают? И я скажу тебе, что в сказках говорится: «Что тебе от меня будет сделано, то будет не
служба, а службишка, спи-почивай до утра — утро вечера мудренее».
Неточные совпадения
Вронский слушал внимательно, но не столько самое содержание слов занимало его, сколько то отношение к
делу Серпуховского, уже думающего бороться с властью и имеющего в этом свои симпатии и антипатии, тогда как для него были по
службе только интересы эскадрона. Вронский понял тоже, как мог быть силен Серпуховской своею несомненною способностью обдумывать, понимать вещи, своим умом и даром слова, так редко встречающимся в той среде, в которой он жил. И, как ни совестно это было ему, ему было завидно.
Кроме того, беда одна не ходит, и
дела об устройстве инородцев и об орошении полей Зарайской губернии навлекли на Алексея Александровича такие неприятности по
службе, что он всё это последнее время находился в крайнем раздражении.
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по
службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих — главное — в совершенном равнодушии к тому
делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на
службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных
дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Он говорил, что очень сожалеет, что
служба мешает ему провести с семейством лето в деревне, что для него было бы высшим счастием, и, оставаясь в Москве, приезжал изредка в деревню на
день и два.