Неточные совпадения
— Мало ль на что, — отвечал Стуколов. — Шурфы бить, то есть пробы в
земле делать,
землю купить, коли помещичья, а если казенная, в Питере хлопотать, чтобы прииск за нами записали… Да и потом, мало ль на что денег потребуется. Золото
даром не дается… Зарой в
землю деньги, она и станет тебе оплачивать.
— Артель лишку не берет, — сказал дядя Онуфрий, отстраняя руку Патапа Максимыча. — Что следовало — взято, лишнего не надо… Счастливо оставаться, ваше степенство!.. Путь вам чистый, дорога скатертью!.. Да вот еще что я скажу тебе, господин купец; послушай ты меня, старика: пока лесами едешь, не говори ты черного слова. В степи как хочешь, а в лесу не поминай его… До беды недалече…
Даром, что зима теперь,
даром, что темная сила спит теперь под
землей… На это не надейся!.. Хитер ведь он!..
Брызнул Ярило на камни молоньей, облил палючим взором деревья дубравные. И сказал Матери-Сырой
Земле: «Вот я разлил огонь по камням и деревьям. Я сам в том огне. Своим умом-разумом человек дойдет, как из дерева и камня свет и тепло брать. Тот огонь —
дар мой любимому сыну. Всей живой твари будет на страх и ужас, ему одному на службу».
И отошел от
земли бог Ярило… Понеслися ветры буйные, застилали темными тучами око Ярилино — красное солнышко, нанесли снега белые, ровно в саван окутали в них Мать-Сыру
Землю. Все застыло, все заснуло, не спал, не дремал один человек — у него был великий
дар отца Ярилы, а с ним и свет и тепло…
Оттого наши предки и чествовали великими праздниками дарование Ярилой огня человеку. Праздники те совершались в долгие летние дни, когда солнце, укорачивая ход, начинает расставаться с
землею. В память
дара, что даровал бог света, жгут купальские огни. Что Купало, что Ярило — все едино, одного бога звания.
— Хорошо тебе, Авдотьюшка, эдак разговаривать, — жалобно, но с досадой ответила ей Устинья. — Суди Бог того, кто обидел меня!.. Да не обрадуется она горькой обиде моей… Обижена сиротская слеза
даром нá
землю не капает; капнет слеза моя горькая горючéй смолой на голову лиходейки-обидчицы!
—
Даром землю отдам, только подпишись. Мало они нашего брата околпачивали. Нет, брат, шалишь, нынче мы и сами понимать стали, — добавил он и стал подзывать отбившегося стригуна-жеребенка. — Коняш, коняш! — кричал он, остановив лошадь и оглядываясь назад, но стригун был не назади, а сбоку, — ушел в луга.
И каждый день идет в нем пир горой. // Смеются гости, и бренчат стаканы. // В стекле граненом
дар земли чужой // Клокочет и шипит аи румяный, // И от крыльца карет недвижный строй // Далеко тянется, и в зале длинной, // В толпе мужчин, услужливой и чинной, // Красавицы, столицы лучший цвет, // Мелькают… Вот учтивый менуэт // Рисуется вам; шопот удивленья, // Улыбки, взгляды, вздохи, изъясненья…
С грустью, с досадой смотрел работящий, домовитый отец на непутное чадо, сам про себя раздумывал и хозяйке говаривал: «Не быть пути в Гараньке, станет он у Бога даром небо коптить, у царя
даром землю топтать.
Неточные совпадения
— Зачем мне вам свое
даром давать? Я ведь не на
земле нашел и не украл.
— Да не позабудьте, Иван Григорьевич, — подхватил Собакевич, — нужно будет свидетелей, хотя по два с каждой стороны. Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома, за него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, — Трухачевский, Бегушкин, они все
даром бременят
землю!
Как не чувствовать мне угрызения совести, зная, что
даром бременю
землю, и что скажут потом мои дети?
Да ведь я куплю на вывод, на вывод; теперь
земли в Таврической и Херсонской губерниях отдаются
даром, только заселяй.
Пока продолжались разговоры, начали мало-помалу появляться свидетели: знакомый читателю прокурор-моргун, инспектор врачебной управы, Трухачевский, Бегушкин и прочие, по словам Собакевича,
даром бременящие
землю.