Неточные совпадения
«И до сих пор, видно, здесь люди железные, —
бродило в уме Алексеевом. — Дивно ль, что мне, человеку страннему, захожему, не видать от них ни привета, ни милости, не услышать слова ласкового, когда Христова святителя встретили они злобой и бесчестием?» И взгрустнулось ему по родным лесам, встосковалась
душа по тихой жизни за Волгою. Уныл и пуст показался ему шумный, многолюдный город.
Долго шла меж приятелей веселая беседа… Много про Керженски скиты рассказывал Патап Максимыч, под конец так разговорился, что женский пол одна за другой вон да вон. Первая Груня, дольше всех Фленушка оставалась. Василий Борисыч часто говорил привычное слово «искушение!», но
в душе и на уме
бродило у него иное, и охотно он слушал, как Патап Максимыч на старости лет расходился.
«Спросить, влюблены ли вы в меня — глупо, так глупо, — думал он, — что лучше уеду, ничего не узнав, а ни за что не спрошу… Вот, поди ж ты: „выше мира и страстей“, а хитрит, вертится и ускользает, как любая кокетка! Но я узнаю! брякну неожиданно, что у меня
бродит в душе…»
В передних и девичьих, в селах и полицейских застенках схоронены целые мартирологи страшных злодейств, воспоминание об них
бродит в душе и поколениями назревает в кровавую, беспощадную месть, которую предупредить легко, а остановить вряд возможно ли будет.
Я не смел самому себе сознаться в том, что во мне происходило, да я и не понимал, что происходило во мне, — точно туман
бродил в душе.
Мне плохо спалось. Завтра — большая массовка за Гастеевской рощей, мне говорить. Нервно чувствовалась в кухне Прасковья с настороженными глазами. Тяжелые предчувствия шевелились, — сойдет ли завтра? Все усерднее слежка… Волею подавить мысли, не думать! Но смутные ожидания все
бродили в душе. От каждого стука тело вздрагивало. Устал я, должно быть, и изнервничался! — такая тряпка.
Неточные совпадения
Но я плоды моих мечтаний // И гармонических затей // Читаю только старой няне, // Подруге юности моей, // Да после скучного обеда // Ко мне забредшего соседа, // Поймав нежданно за полу, //
Душу трагедией
в углу, // Или (но это кроме шуток), // Тоской и рифмами томим, //
Бродя над озером моим, // Пугаю стадо диких уток: // Вняв пенью сладкозвучных строф, // Они слетают с берегов.
— Едем же! — настаивал Штольц. — Это ее воля; она не отстанет. Я устану, а она нет. Это такой огонь, такая жизнь, что даже подчас достается мне. Опять
забродит у тебя
в душе прошлое. Вспомнишь парк, сирень и будешь пошевеливаться…
Дальше из его слов я понял, что раньше это были люди, но они заблудились
в горах, погибли от голода, и вот теперь
души их
бродят по тайге
в таких местах, куда редко заходят живые.
Я любил
бродить тогда по городу; луна, казалось, пристально глядела на него с чистого неба; и город чувствовал этот взгляд и стоял чутко и мирно, весь облитый ее светом, этим безмятежным и
в то же время тихо
душу волнующим светом.
Какое я сокровище храню //
В груди моей. Ребенком прибежала // Снегурочка
в зеленый лес — выходит // Девицею с
душой счастливой, полной // Отрадных чувств и золотых надежд. // Снесу мой клад тропинкой неизвестной; // Одна лишь я по ней
бродила, лешим // Протоптана она между болотом // И озером. Никто по ней не ходит, // Лишь лешие, для шутки, горьких пьяниц // Манят по ней, чтоб завести
в трясину // Без выхода.