Неточные совпадения
Недосужно было добродушной матери-келарю: зáгодя надо довольную
трапéзу учредить: две яствы горячих, две яствы студеных, пироги да блины, да овсяный кисель с сытой [Сыта — разварной с водой, но не бродивший, мед.].
Лучше камень на шею да в омут головой, чем слово об Евстафии дать на
трапéзе читать.
— Не знаю, как тебе сказать, господин купец, — ответил Дементий. — Хворала у нас матушка-то — только что встала. Сегодня же Радуницу справляли — часы стояла, на могилки ходила, в келарне за
трапéзой сидела. Притомилась. Поди, чать, теперь отдыхать легла.
Как истый москвич, не прочь бы он от чашки чаю, пожалуй, и от
трапéзы не отказался бы, но уж очень загорелось у него поскорей идти к Назарете.
Заслушалась Манефа пения, просидела в келарне до самой вечерней
трапéзы. В урочный час Виринея с приспешницами ужину собрала, и Манефа сама сидеть за трапезой пожелала… Когда яства были расставлены, все расселись по местам, а чередная канонница подошла к игуменье за благословением начать от Пролога чтение, Василий Борисыч сказал Манефе...
После
трапéзы един-от старец повел того паренька по монастырям и церквам, весь град ему показал…
Ашанин сбежал с мостика и, спустившись по выкинутому веревочному
трапу, вскочил в баркас, где уже лежали его чемоданчик и небольшой узелок. Он сел на руль, приказал ставить паруса и понесся к адмиральскому корвету.
Но вот уже раздался последний колокол, капитан с белого мостика самолично подал третий пронзительный свисток; матросы засуетились около
трапа и втащили его на палубу; шипевший доселе пароход впервые тяжело вздохнул, богатырски ухнул всей утробой своей, выбросив из трубы клубы черного дыма, и медленно стал отваливать от пристани. Вода забулькала и замутилась под колесами. Раздались оживленнее, чем прежде, сотни голосов и отрывочных возгласов, которые перекрещивались между пристанью и пароходным бортом.
Взобраться на палубу при помощи обыкновенной железной кошки было для него пустяком. Он поднялся, укрепил причал шлюпки, чтобы лодку не отнесло прочь, и подошел к кубрику. У
трапа он приостановился, соображая, чем удовлетворить законное любопытство товарищей, вспомнил грязную контору бритого старика, о котором говорил Стелле.
Покуда причаливали и накладывали
трап, я оглядывал толпу, встречавшую пароход, и увидал за гранитным парапетом кивавшую мне голову в каске.