Неточные совпадения
— Если бы у меня были часы, — повторял он с особою убедительностью, — я показал бы ей, что нельзя ставить самовар целый час. Вот проклятая баба навязалась… Сколько она испортила
крови моего сердца и сока моих нервов! Недаром сказано, что господь создал
женщину в минуту гнева… А Федосья — позор натуры и ужас всей природы.
— Э, вздор, старая эстетика! Вот для чего стоит жить, — проговорил он, указывая на красивую даму, полулежавшую в коляске. — Для такой
женщины стоит жить… Ведь это совсем другая зоологическая разновидность, особенно по сравнению с теми дамами, с которыми нам приходится иметь дело. Это особенный мир, где на первом месте стоит
кровь и порода. Сравни извозчичью клячу и кровного рысака — так и тут.
— Что вы пишете мелочи, молодой человек? Вы написали бы нам вещицу побольше… Да-с. Главное — название. Что там ни говори, а название — все… Французы это отлично, батенька, понимают: «Огненная
женщина», «Руки, полные
крови, роз и золота». Можно подпустить что-нибудь таинственное в названии, чтобы у читателя заперло дух от одной обложки…
И женщин — жен и любовниц — этот старик, наверное, вогнал в гроб тяжелыми ласками своими, раздавил их своей костистой грудью, выпил сок жизни из них этими толстыми губами, и теперь еще красными, точно на них не обсохла
кровь женщин, умиравших в объятиях его длинных, жилистых рук.
В свежие надрезы на левом бедре я ввел
кровь женщины, страдавшей сифилисом, и затем перевязал ранки корпией, пропитанной той же кровью».
Неточные совпадения
— Во-первых, княгиня —
женщина сорока пяти лет, — отвечал Вернер, — у нее прекрасный желудок, но
кровь испорчена; на щеках красные пятна.
— Не за бабенок, а за права
женщин, которые я поклялась защищать до последней капли
крови.
Холеное, голое лицо это, покрытое туго натянутой, лоснящейся, лайковой кожей, голубоватой на месте бороды, наполненное розовой
кровью, с маленьким пухлым ртом, с верхней губой, капризно вздернутой к маленькому, мягкому носу, ласковые, синеватые глазки и седые, курчавые волосы да и весь облик этого человека вызывал совершенно определенное впечатление — это старая
женщина в костюме мужчины.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то улицу и наткнулся на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами смотрел в сизое небо, оно крошилось снегом; на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных очках, толстая
женщина, стоя на коленях, перевязывала ему ногу выше ступни, ступня была в
крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно:
Прошли две
женщины, — одна из них, перешагнув через пятно
крови, обернулась и сказала другой: