Неточные совпадения
Пепко с решительным
видом отправился в коридор, и я имел удовольствие слышать, как он потребовал стакан отварной воды для полоскания горла. Очевидно, все
дело было в том, чтобы добыть этот стакан, не возбуждая подозрений.
Федосья сделала носом какой-то шипящий звук, взмахнула тряпкой и вышла из комнаты с
видом оскорбленной королевы. Я понял только одно, что благодаря Пепке с настоящего
дня попал в разряд «Фомы невероятного».
— Молодой человек, ведь вам к экзамену нужно готовиться? — обратился он ко мне. — Скверно… А вот что: у вас есть богатство. Да… Вы его не знаете, как все богатые люди: у вас прекрасный язык. Да… Если бы я мог так писать, то не сидел бы здесь. Языку не выучишься — это дар божий… Да. Так вот-с, пишете вы какой-то роман и подохнете с ним вместе. Я не говорю, что не пишите, а только надо злобу
дня иметь в
виду. Так вот что: попробуйте вы написать небольшой рассказец.
Я слишком поторопился, предупреждая события и давая каждый
день по новой главе, — Пепко догадался, но сделал
вид, что верит, как раньше, и охотно присоединился к моим фантазиям, развивая основную тему.
На следующий
день я, конечно, опять не застал Райского; то же было и еще на следующий
день. Отворявший дверь лакей смотрел на меня с полным равнодушием человека, привыкшего и не к таким
видам. Эта скотина с каждым разом приобретала все более и более замороженный
вид. Я оставил издателю письмо и в течение целой недели мучился ожиданием ответа, но его не последовало.
Неудача «Межеумка» сильно меня обескуражила, хотя я и готовился вперед ко всевозможным неудачам. Уж слишком резкий отказ, а фраза знаменитого человека несколько
дней стояла у меня в ушах. Это почти смертный приговор. Вероятно, у меня был очень некрасивый
вид, потому что даже Пепко заметил и с участием спросил...
— В самом
деле, Василий Иваныч, вот как махнем, — соблазнял меня старичок. — В лучшем
виде… А как тятенька с маменькой обрадуются! Курса вы, положим, не кончили, а на службу можете поступить. Молодой человек, все впереди… А там устроитесь — и о другом можно подумать. Разыщем этакую жар-птицу… Хе-хе!.. По человечеству будем думать…
Солнышко-то и само по себе так стояло, что должно было светить кособрюхим в глаза, но головотяпы, чтобы придать этому
делу вид колдовства, стали махать в сторону кособрюхих шапками: вот, дескать, мы каковы, и солнышко заодно с нами.
В солнечный
день вид на завод представлял собой довольно пеструю картину и, пожалуй, красивую, если бы не теснившийся со всех сторон лес и подымавшиеся кругом лесистые горы, придававшие всей картине неприветливый траурный характер. Впрочем, так казалось только посторонним людям, а белоглинцы, конечно, не могли даже себе представить чего-нибудь лучше и красивее Белоглинского завода. К таким людям принадлежал и Гордей Брагин, бывавший не только в Ирбите и в Верхотурье, но и в Нижнем.
Но она сейчас же стала особенно взглядывать на него. Должно быть, и в самом
деле вид у него был нехороший. Она думала даже, что он долго лежал больной и скрыл это от нее.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на
вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Днем он, как муха, мелькал по городу, наблюдая, чтобы обыватели имели бодрый и веселый
вид; ночью — тушил пожары, делал фальшивые тревоги и вообще заставал врасплох.
Ранним утром выступил он в поход и дал
делу такой
вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (
дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши домов и улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и из окон каждого дома виднелось веселое пламя.
Разговор этот происходил утром в праздничный
день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать
вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Через три
дня Евсеич явился к бригадиру во второй раз, «но уже прежний твердый
вид утерял».