— И скажу! От кого плачется Серафима Харитоновна? От кого дом у меня пустует? Кто засиротил
малых детушек при живом отце-матери? От кого мыкается по чужим дворам Емельянова жена, как беспастушная скотина? Вся семья врозь пошла.
Как донской-то казак, казак вел коня поить, // Добрый молодец, уж он у ворот стоит. // У ворот стоит, сам он думу думает, // Думу думает, как будет жену губить. // Как жена-то, жена мужу возмолилася, // Во скоры-то ноги ему поклонилася, // Уж ты, батюшко, ты ли мил сердечный друг! // Ты не бей, не губи ты меня со вечера! // Ты убей, загуби меня со полуночи! // Дай уснуть моим
малым детушкам, // Малым детушкам, всем ближним соседушкам.
Обложили окаянные татарове // Да своей поганой силищей, // Обложили они славен Китеж-град // Да во светлый час, заутренний… // Ой ли, Господи, боже наш, // Пресвятая Богородица! // Ой, сподобьте вы рабей своих // Достоять им службу утренню, // Дослушать святое писание! // Ой, не дайте татарину // Святу церковь на глумление, // Жен, девиц — на посрамление, //
Малых детушек — на игрище, // Старых старцев на смерть лютую!
«Я скажу тебе, православный царь: // Я убил его вольной волею, // А за что про что — не скажу тебе, // Скажу только богу единому. // Прикажи меня казнить — и на плаху несть // Мне головушку повинную; // Не оставь лишь
малых детушек, // Не оставь молодую вдову, // Да двух братьев моих своей милостью…»
Неточные совпадения
Детушки мои
малые,
детушки мои милые, никогда-то нам не свидаться!» Не могу рассказать, как мне стало грустно.
«Уж вы, братцы мои, други кровные, // Поцалуемтесь да обнимемтесь // На последнее расставание. // Поклонитесь от меня Алёне Дмитревне, // Закажите ей
меньше печалиться, // Про меня моим
детушкам не сказывать. // Поклонитесь дому родительскому, // Поклонитесь всем нашим товарищам, // Помолитесь сами в церкви божией // Вы за душу мою, душу грешную!»