Неточные совпадения
— А, испугался! — провожал его доктор. — Не понравилось… Хха! А вы, ваше степенство,
заверните к Прасковье Ивановне. Сия особа очень нуждается
в утешении… да. У ней такое серьезное горе… хха!..
—
Завернул к вам, Харитина Харитоновна… Жена Анна наказывала. Непременно, грит, проведай любезную сестрицу Харитину и непременно, грит, зови ее к нам
в Суслон погостить.
Лучшее утешение
в несчастии, как известно, — чужие несчастия. За этим дело не стало.
В великом посту приехал
в Заполье старик Колобов и
завернул навестить Харитона Артемьича.
— Вот и вы на нашу мельницу
завернули, Михей Зотыч, — отвечал
в гон Вахрушка. — У нас чистая работа.
—
В другой раз как-нибудь
заверну, Устенька… Некогда.
Но, несмотря на всю глубину падения, у Полуянова все-таки оставалось имя, известное имя, черт возьми. Конечно,
в местах не столь отдаленных его не знали, но, когда он по пути
завернул на винокуренный завод Прохорова и К o, получилось совсем другое. Даже «пятачок», как называли Прохорова, расчувствовался...
Разъезжая по своим делам по Ключевой, Луковников по пути
завернул в Прорыв к Михею Зотычу. Но старика не было, а на мельнице оставались только сыновья, Емельян и Симон. По первому взгляду на мельницу Луковников определил, что дела идут плохо, и мельница быстро принимала тот захудалый вид, который говорит красноречивее всяких слов о внутреннем разрушении.
Проезжая мимо Суслона, Луковников
завернул к старому благоприятелю попу Макару. Уже
в больших годах был поп Макар, а все оставался такой же. Такой же худенький, и хоть бы один седой волос. Только с каждым годом старик делался все ниже, точно его гнула рука времени. Поп Макар ужасно обрадовался дорогому гостю и под руку повел его
в горницы.
Выйдя от Луковникова, Галактион решительно не знал, куда ему идти. Раньше он предполагал
завернуть к тестю, чтобы повидать детей, но сейчас он не мог этого сделать.
В нем все точно повернулось. Наконец, ему просто было совестно. Идти на квартиру ему тоже не хотелось. Он без цели шел из улицы
в улицу, пока не остановился перед ссудною кассой Замараева. Начинало уже темнеть, и кое-где
в окнах мелькали огни. Галактион позвонил, но ему отворили не сразу. За дверью слышалось какое-то предупреждающее шушуканье.
Чем больше шло время к весне, тем сильнее росла нужда, точно пожар. Раз, когда Устенька вернулась домой из одной поездки по уезду, ее ждала записка Стабровского, кое-как нацарапанная карандашом: «Дорогой друг,
заверните сегодня вечером ко мне. Может быть, это вам будет неприятно, но вас непременно желает видеть Харитина. Ей что-то нужно сказать вам, и она нашла самым удобным, чтоб объяснение происходило
в моем присутствии. Я советую вам повидаться с ней».
Неточные совпадения
Заметив
в себе желание исправить эту погрешность и получив на то согласие господина градоначальника, я с должным рачением [Раче́ние — старание, усердие.]
завернул голову
в салфетку и отправился домой.
Пока священник читал отходную, умирающий не показывал никаких признаков жизни; глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена священником, как умирающий потянулся, вздохнул и открыл глаза. Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно
завернул его
в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки.
Порой дождливою намедни // Я,
завернув на скотный двор… // Тьфу! прозаические бредни, // Фламандской школы пестрый сор! // Таков ли был я, расцветая? // Скажи, фонтан Бахчисарая! // Такие ль мысли мне на ум // Навел твой бесконечный шум, // Когда безмолвно пред тобою // Зарему я воображал // Средь пышных, опустелых зал… // Спустя три года, вслед за мною, // Скитаясь
в той же стороне, // Онегин вспомнил обо мне.
— Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу
в большой страшеннейший магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку
в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он усмехнулся, порылся
в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова
завернул, как было,
в платок и отдал обратно.
— Помилуйте, батюшка, как можно! — залепетал Тимофеич (он вспомнил строгий наказ, полученный от барина при отъезде). —
В город по господским делам ехали да про вашу милость услыхали, так вот и
завернули по пути, то есть — посмотреть на вашу милость… а то как же можно беспокоить!