Неточные совпадения
Скупленный
в Зауралье хлеб доставлялся запольскими купцами на все уральские горные
заводы и уходил далеко на север, на холодную Печору, а
в засушливые годы сбывался
в степь.
— Особенное тут дело выходит, Тарас Семеныч. Да… Не спросился Емельян-то, видно, родителя. Грех тут большой вышел… Там еще, на
заводе, познакомился он с одною девицей… Ну, а она не нашей веры, и жениться ему нельзя, потому как или ему
в православные идти, или ей
в девках сидеть. Так это самое дело и затянулось: ни взад ни вперед.
Пробираясь из Сибири
в Расею, он застрял на одном из горных уральских
заводов, женился, да так и остался навсегда.
На
заводах в то время очень нуждались
в живой рабочей силе и охотно держали бродяг, скрывая их по рудникам и отдаленным куреням и приискам.
Но выкупиться богатому подрядчику из заводской неволи было немыслимо:
заводы не нуждались
в деньгах, как помещики, а отпускать от себя богатого человека невыгодно, то есть богатого по своей крепостной заводской арифметике.
Получив вольную (действие происходило
в сороковых годах), Михей Зотыч остался на
заводах. Он арендовал у заводовладельца мельницу
в верховьях Ключевой и зажил на ней совсем вольным человеком. Нужно было снова нажить капитал, чтобы выступить на другом поприще. И этот последний шаг Михей Зотыч делал сейчас.
Больше всего Галактион был доволен, что отец уехал на
заводы заканчивать там свои дела и не мешался
в дело.
Он успел устроить кое-какие дела у себя на
заводе и вернулся на Ключевую, по обыкновению,
в своем бродяжническом костюме.
— А почему земля все? Потому, что она дает хлеб насущный… Поднялся хлебец
в цене на пятачок — красный товар у купцов встал, еще на пятачок — бакалея разная остановилась, а еще на пятачок — и все остальное село. Никому не нужно ни твоей фабрики, ни твоего
завода, ни твоей машины… Все от хлебца-батюшки. Урожай — девки, как блохи, замуж поскакали, неурожай — посиживай у окошечка да поглядывай на голодных женихов. Так я говорю, дурашка?
Впрочем, его деятельность скоро обнаружилась, когда Май-Стабровский купил
в уезде упраздненный винокуренный казенный
завод и назначил его своим главным управляющим.
Винокуренный
завод Стабровского находился всего
в двадцати верстах от Суслона, и это сразу придало совершенно другое значение новому хлебному рынку. Для этого
завода ежегодно имелось
в виду скупать до миллиона пудов ржи, а это что-нибудь значило. Старик Колобов только ахнул, когда услышал про новую затею.
Новая крупчатая мельница действительно являлась ничтожеством по сравнению с грандиозным
заводом. Было тут о чем подумать. Хлопотавший по постройке
завода Штофф раза два завертывал
в Прорыв и ночевал.
В последнюю зиму, когда строился у Стабровского
завод, немец начал бывать у Колобовых совсем часто. Дело было зимой, и нужно было закупать хлеб на будущий год, а главный рынок устраивался
в Суслоне.
Винокуренный
завод интересовал Галактиона и без этих указаний. Главное затруднение при выяснении дела заключалось
в том, что
завод принадлежал Бубнову наполовину с Евграфом Огибениным, давно уже пользовавшимся невменяемостью своего компаньона и ловко хоронившим концы. Потом оказалось, что и сам хитроумный Штофф тоже был тут при чем-то и потому усиленно юлил перед Галактионом. Все-таки свой человек и,
в случае чего, не продаст.
Завод был небольшой, но давал солидные средства до сих пор.
— Вот хоть бы взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка тоже спета, то есть
в настоящем его виде. Вот у вас горит керосиновая лампа — вот где смерть салу. Теперь керосин все: из него будут добывать все смазочные масла; остатки пойдут на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. И все-таки есть выход… Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством разных химических продуктов, маргариновый
завод. И всего-то будет стоить около миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю?
Отдых Штоффа скоро объяснился. Он пригласил Галактиона съездить вместе
в бубновский винокуренный
завод для какой-то внезапной ревизии. Когда выехали вечером из Заполья, Штофф неожиданно заявил кучеру...
Галактион попал
в Суслон совершенно случайно. Он со Штоффом отправился на новый винокуренный
завод Стабровского, совсем уже готовый к открытию, и здесь услыхал, что отец болен. Прямо на мельницу
в Прорыв он не поехал, а остановился
в Суслоне у писаря. Отца он не видал уже около года и боялся встречи с ним. К отцу у Галактиона еще сохранилось какое-то детское чувство страха, хотя сейчас он совершенно не зависел от него.
— Прост, да про себя, Галактион Михеич. Даже весьма понимаем. Ежели Стабровский только по двугривенному получит с каждого ведра чистого барыша, и то составит сумму… да. Сорок тысяч голеньких
в год. Завод-то стоит всего тысяч полтораста, — ну, дивиденд настоящий. Мы все, братец, тоже по-своему-то рассчитали и дело вот как понимаем… да. Конечно, у Стабровского капитал, и все для него стараются.
Заводы Прохорова и К o были уже
в степи, и ехать до них приходилось целых полтора суток.
Прохоровские винокуренные
заводы в степи представляли собой что-то вроде небольшого городка.
Это известие ужасно поразило Харитину. У нее точно что оборвалось
в груди. Ведь это она, Харитина, кругом виновата, что сестра с горя спилась. Да, она… Ей живо представился весь ужас положения всей семьи Галактиона, иллюстрировавшегося народною поговоркой: муж пьет — крыша горит, жена запила — весь дом. Дальше она уже плохо понимала, что ей говорил Замараев о каком-то стеариновом
заводе, об Ечкине, который затягивает богоданного тятеньку
в это дело, и т. д.
Чтобы открыть действие своего
завода, он начал производить закупку хлеба
в невиданных еще размерах.
На первом плане выдвинулась постройка громадного стеаринового
завода, устраивавшегося новою компанией, составленною Ечкиным:
в нее входили сам Ечкин, Шахма и старик Малыгин.
Стеариновый
завод работал
в убыток и требовал все новых расходов.
— Я новый пароход строю, Борис Яковлич. Только раньше осени не поспеет. Машину делают
в Перми, а остальные части собирают на
заводах.
Галактиона заражала эта неугомонная энергия Ечкина, и он с удовольствием слушал его целые часы. Для него Ечкин являлся неразрешимою загадкой. Чем человек живет, а всегда весел, доволен и полон новых замыслов. Он сам рассказал историю со стеариновым
заводом в Заполье.
Но, несмотря на всю глубину падения, у Полуянова все-таки оставалось имя, известное имя, черт возьми. Конечно,
в местах не столь отдаленных его не знали, но, когда он по пути завернул на винокуренный
завод Прохорова и К o, получилось совсем другое. Даже «пятачок», как называли Прохорова, расчувствовался...
Скитские старцы ехали уже второй день. Сани были устроены для езды
в лес, некованные, без отводов, узкие и на высоких копыльях. Когда выехали на настоящую твердую дорогу, по которой заводские углепоставщики возили из куреней на
заводы уголь, эти лесные сани начали катиться, как по маслу, и несколько раз перевертывались. Сконфуженная лошадь останавливалась и точно с укором смотрела на валявшихся по дороге седоков.
В Кукарский
завод скитники приехали только вечером, когда начало стемняться. Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого изба стояла на самом краю
завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина, тварь бессловесная, а и ту не пожалел он, — вон как упарил, точно с возом, милая, шла.
Скитники на брезгу уже ехали дальше. Свои лесные сани они оставили у доброхота Василия, а у него взамен взяли обыкновенные пошевни, с отводами и подкованными полозьями. Теперь уж на раскатах экипаж не валился набок, и старики переглядывались. Надо полагать, он отстал. Побился-побился и бросил. Впрочем, теперь другие интересы и картины захватывали их. По дороге то и дело попадались пешеходы, истомленные, худые, оборванные, с отупевшим от истомы взглядом. Это брели из голодавших деревень
в Кукарский
завод.
Голодные, очевидно, плохо рассуждали и плелись на
заводы в надежде найти какой-нибудь заработок. Большинство — мужики, за которыми по деревням оставались голодавшие семьи. По пословице, голод
в мир гнал.