Семья и особенно мать переносили
тяжкое горе и вдобавок должны были молчать и не показывать вида, что молодой человек пропал, и так продолжалось до тех пор, пока, наконец, он сам объявился в Николо-Бабаевском монастыре на Волге.
Погребальные «плачи» веют стариной отдаленной. То древняя обрядня, останки старорусской тризны, при совершении которой близкие к покойнику, особенно женщины, плакали «плачем великим». Повсюду на Руси сохранились эти песни, вылившиеся из пораженной
тяжким горем души. По на́слуху переходили они в течение веков из одного поколенья в другое, несмотря на запрещенья церковных пастырей творить языческие плачи над христианскими телами…
Меня душили слезы: я чувствовал, что сейчас, сию минуту, совершится какое-то великое и
тяжкое горе, и, тихо зарыдав в рукав, побежал домой, чтобы ничего более не знать и не видеть.
Неточные совпадения
Но уж дробит каменья молот, // И скоро звонкой мостовой // Покроется спасенный город, // Как будто кованой броней. // Однако в сей Одессе влажной // Еще есть недостаток важный; // Чего б вы думали? — воды. // Потребны
тяжкие труды… // Что ж? это небольшое
горе, // Особенно, когда вино // Без пошлины привезено. // Но солнце южное, но море… // Чего ж вам более, друзья? // Благословенные края!
Всю ночь бесчувственный Руслан // Лежал во мраке под
горою. // Часы летели. Кровь рекою // Текла из воспаленных ран. // Поутру, взор открыв туманный, // Пуская
тяжкий, слабый стон, // С усильем приподнялся он, // Взглянул, поник главою бранной — // И пал недвижный, бездыханный.
Моей причудливой мечты // Наперсник иногда нескромный, // Я рассказал, как ночью темной // Людмилы нежной красоты // От воспаленного Руслана // Сокрылись вдруг среди тумана. // Несчастная! когда злодей, // Рукою мощною своей // Тебя сорвав с постели брачной, // Взвился, как вихорь, к облакам // Сквозь
тяжкий дым и воздух мрачный // И вдруг умчал к своим
горам — // Ты чувств и памяти лишилась // И в страшном замке колдуна, // Безмолвна, трепетна, бледна, // В одно мгновенье очутилась.
Живая ткань облаков рождает чудовищ, лучи солнца вонзаются в их мохнатые тела подобно окровавленным мечам; вот встал в небесах тёмный исполин, протягивая к земле красные руки, а на него обрушилась снежно-белая
гора, и он безмолвно погиб; тяжело изгибая тучное тело, возникает в облаках синий змий и тонет,
сгорает в реке пламени; выросли сумрачные
горы, поглощая свет и бросив на холмы
тяжкие тени; вспыхнул в облаках чей-то огненный перст и любовно указует на скудную землю, точно говоря:
И настала
тяжкая година, // Поглотила русичей чужбина, // Поднялась Обида от курганов // И вступила девой в край Троянов. // Крыльями лебяжьими всплеснула, // Дон и море оглашая криком, // Времена довольства пошатнула, // Возвестив о бедствии великом. // А князья дружин не собирают. // Не идут войной на супостата, // Малое великим называют // И куют крамолу брат на брата. // А враги на Русь несутся тучей, // И повсюду бедствие и
горе. // Далеко ты, сокол наш могучий, // Птиц бия, ушел на сине море!