Неточные совпадения
Боже сохрани, если Лука Назарыч встанет левою ногой, а теперь старик сидит и не знает, что ему делать и
с чего
начать.
Нюрочка все смотрела на светлые пуговицы исправника, на трясущуюся голову дьячка Евгеньича
с двумя смешными косичками, вылезавшими из-под засаленного ворота старого нанкового подрясника, на молившийся со слезами на глазах народ и казачьи нагайки. Вот о. Сергей
начал читать прерывавшимся голосом евангелие о трехдневном Лазаре, потом дьячок Евгеньич уныло запел: «Тебе бога хвалим…» Потом все затихло.
Захмелевший Овсянников ни
с того ни
с чего
начал придираться к Ивану Семенычу.
Овсянников дремал за стаканом пунша, когда Нюрочка подбежала к нему, и
с удивлением посмотрел на нее. Слово «часы» сразу подняло его на ноги. Он достал их из кармана жилета, вытер платком и
начал объяснять необыкновенные достоинства.
— Пошаливать
начинает для праздника… — ответил Никитич и, подойдя к деревянной полочке
с пробой, показал свежий образчик. — Половик выкинула, потому не любит она наших праздников.
Домой принесли Самойлу Евтихыча в чекмене, как он боролся. В кабинете, когда
начали снимать сапог
с левой ноги, он закричал благим матом, так что Анфисе Егоровне сделалось дурно, и Таисья увела отпаивать ее водой. Пришлось ухаживать за больным Петру Елисеичу
с казачком Тишкой.
Клали «
начал» и усаживались
с деревянными указками за деревянный стол в переднем углу.
Положив
начал перед иконами, девушка
с глухими причитаниями повалилась мастерице в ноги.
Страшная мысль мелькнула в голове Таисьи, и она
начала поднимать обезумевшую
с горя девушку.
Она припомнила теперь, что действительно Макар Горбатый, как только попал в лесообъездчики, так и
начал сильно дружить
с кержаками.
У Парасковьи муж Спирька очень уж баловался
с бабами: раньше путался
с Марькой, а теперь ее бросил и перекинулся к приказчичьей стряпке Домнушке; вторая сноха ссорилась
с Аграфеной и все подбивала мужа на выдел; третья сноха замаялась
с ребятами, а меньшак-брательник
начал зашибать водкой.
Дорога повернула на полдень и
начала забирать все круче и круче, минуя большие горы, которые теснили ее все сильнее
с каждым шагом вперед.
Изба была высокая и темная от сажи: свечи в скиту зажигались только по праздникам, а по будням горела березовая лучина, как было и теперь. Светец
с лучиной стоял у стола. На полатях кто-то храпел. Войдя в избу, Аграфена повалилась в ноги матери Енафе и проговорила положенный
начал...
Вообще происходило что-то непонятное, странное, и Нюрочка даже поплакала, зарывшись
с головой под свое одеяло. Отец несколько дней ходил грустный и ни о чем не говорил
с ней, а потом опять все пошло по-старому. Нюрочка теперь уже
начала учиться, и в ее комнате стоял особенный стол
с ее книжками и тетрадками. Занимался
с ней по вечерам сам Петр Елисеич, — придет
с фабрики, отобедает, отдохнет, напьется чаю и скажет Нюрочке...
Арифметику и французский язык Нюрочка не любила и только ждала
с нетерпением, когда отец
начнет ей что-нибудь рассказывать.
Но когда еще и что будет, а придется
начать с сокращения старых работ.
Груздев, по обыкновению, проснулся рано и вскочил, как встрепанный. Умывшись и положив
начал перед дорожным образком, он не уехал, как обыкновенно, не простившись ни
с кем, а дождался, когда встанет Петр Елисеич. Он заявился к нему уже в дорожной оленьей дохе и таком же треухе и проговорил...
Нюрочка сама
начала зябнуть и поэтому
с особенным участием отнеслась к летевшим гусям.
Здесь
начали попадаться транспорты
с железом, которое везли на продажу «в город».
Что-то такое свое держал на уме этот солдат, и Домнушка еще сильнее
начинала его бояться, — чем он ласковее
с ней, тем ей страшнее.
Илюшка вообще был сердитый малый и косился на солдата, который без дела только место просиживает да другим мешает. Гнать его из лавки тоже не приходилось, ну, и пусть сидит, черт
с ним! Но чем дальше, тем сильнее беспокоили эти посещения Илюшку. Он
начинал сердиться, как котенок, завидевший собаку.
Да и все другие не нахвалились,
начиная с самого Груздева: очень уж ловкий да расторопный мальчуган.
Мать Енафа и инок Кирилл положили «
начал» перед образами и раскланялись на все четыре стороны, хотя в избе, кроме больной, оставалась одна Нюрочка. Потом мать Енафа перевернула больную вниз лицом и покрыла шелковою пеленой
с нашитым на ней из желтого позумента большим восьмиконечным раскольничьим крестом.
Что-то такое несправедливое и жестокое пронеслось над избушкой Елески жигаля, что отравляло жизнь всем,
начиная вот
с этой покойницы.
— Да ведь мне-то обидно: лежал я здесь и о смертном часе сокрушался, а ты подошла — у меня все нутро точно перевернулось… Какой же я после этого человек есть, что душа у меня коромыслом? И весь-то грех в мир идет единственно через вас, баб, значит… Как оно зачалось, так, видно, и кончится. Адам
начал, а антихрист кончит. Правильно я говорю?.. И
с этакою-то нечистою душой должен я скоро предстать туда, где и ангелы не смеют взирати… Этакая нечисть, погань, скверность, — вот што я такое!
Петра Елисеича поразило неприятно то, что Нюрочка
с видимым удовольствием согласилась остаться у Парасковьи Ивановны, — девочка, видимо,
начинала чуждаться его, что отозвалось в его душе больною ноткой. Дорога в Мурмос шла через Пеньковку, поэтому Нюрочку довезли в том же экипаже до избушки Ефима Андреича, и она сама потянула за веревочку у ворот, а потом быстро скрылась в распахнувшейся калитке.
Свидание старых друзей произошло при самой грустной обстановке. Сделав свое дело, Ефим Андреич постарался скрыться незаметным образом. Петр Елисеич ужасно смутился и не знал,
с чего
начать.
Кроме того, я имею самые подробные сведения о своих теперешних сослуживцах и должен буду
начать свою деятельность
с очистки.
— Давненько мы
с вами не видались, Анна Петровна… Много воды утекло: вы вот выросли, а я
начинаю стариться. Да… Теперь поближе будем жить, так и встречаться чаще придется.
В сундуке оказалась всевозможная дрянь,
начиная с пряников и орехов и кончая дешевыми платками, тесемками, нитками, пуговками.
Старый Коваль три раза приходил в балаган к Никитичу и
начинал ругаться
с ним.
С «волей» влилась широкая струя новых условий, и сейчас же
начали складываться новые бытовые формы и выступали новые люди, быстро входившие в силу.
Тысячи мыслей вихрем пронеслись в голове Нюрочки, и ей самой
начинало казаться, что и она тоже сходит
с ума.
Неточные совпадения
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как
начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист
с посланниками, и тогда посмотрел на меня.
И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только,
с которой
начать, — думаю, прежде
с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
Сам Государев посланный // К народу речь держал, // То руганью попробует // И плечи
с эполетами // Подымет высоко, // То ласкою попробует // И грудь
с крестами царскими // Во все четыре стороны // Повертывать
начнет.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на Бога грех, // Несу мой крест
с терпением, // Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «
Начинай!»
С тех пор, как бабы
начали // Рядиться в ситцы красные, — // Леса не подымаются, // А хлеба хоть не сей!»