Неточные совпадения
— Кто рано встает, тому
бог подает, Иван Семеныч, — отшучивался Груздев, укладывая спавшего на руках мальчика на полу в уголку, где кучер разложил дорожные подушки. — Можно один-то день и не поспать: не много таких дней насчитаешь. А я, между прочим, Домнушке наказал самоварчик наставить… Вот оно сон-то как рукой и снимет. А это кто там спит? А, конторская крыса Овсянников… Чего-то
с дороги поясницу разломило, Иван Семеныч!
Нюрочка все смотрела на светлые пуговицы исправника, на трясущуюся голову дьячка Евгеньича
с двумя смешными косичками, вылезавшими из-под засаленного ворота старого нанкового подрясника, на молившийся со слезами на глазах народ и казачьи нагайки. Вот о. Сергей начал читать прерывавшимся голосом евангелие о трехдневном Лазаре, потом дьячок Евгеньич уныло запел: «Тебе
бога хвалим…» Потом все затихло.
Челыш и Беспалый в это время шептались относительно Груздева. Его теперь можно будет взять, потому как и остановился он не у Основы, а в господском доме. Антип обещал подать весточку, по какой дороге Груздев поедет, а он большие тысячи везет
с собой. Антип-то ловко все разведал у кучера: водку даве вместе пили, — ну, кучер и разболтался, а обережного обещался напоить. Проворный черт, этот Матюшка Гущин, дай
бог троим
с ним одним управиться.
— А
бог с вами! — бормотала она, шаркая сапогами по земле. — Бо зна, що роблять…
— У меня в позапрошлом году медведь мою кобылу хватал, — рассказывал Морок
с самодовольным видом. — Только и хитра скотинка, эта кобыла самая… Он, медведь, как ее облапит, а она в чащу, да к озеру, да в воду, — ей-богу!.. Отстал ведь медведь-то, потому удивила его кобыла своею догадкой.
— А зачем от старой веры отшатился? Зачем
с бритоусами да табашниками водишься?.. Вот бог-то и нашел тебя и еще найдет.
—
Бог тебя простит, Мосеюшко,
бог благословит, —
с строгою ласковостью в голосе ответила старуха, довольная покорностью этого третьего сына.
— Перестань ты думать-то напрасно, — уговаривала ее Аннушка где-нибудь в уголке, когда они отдыхали. — Думай не думай, а наша женская часть всем одна. Вон Аграфена Гущина из какой семьи-то была, а и то свихнулась. Нас
с тобой и
бог простит… Намедни мне машинист Кузьмич што говорил про тебя: «Славная, грит, эта Наташка». Так и сказал. Славный парень, одно слово: чистяк. В праздник
с тросточкой по базару ходит, шляпа на ём пуховая…
— Известно, поговорю… Была у него промашка супротив меня, — ну, да
бог с ним: я не завистлива на этаких-то хахалей.
—
Богу ответите за сироту, Петр Елисеич! — доносился звонкий голос Домнушки через запертые двери. — Другие-то побоятся вам оказать, а я вся тут… Нечего
с меня взять,
с солдатки! Дочь у вас растет, большая будет, вам же стыдно… Этакой срам в дому! Беспременно этого варнака Тишку в три шеи. Обнакновенно, Катря — глупая девка и больше ничего, а вы хозяин в дому и ответите за нее.
— Да ведь сам-то я разве не понимаю, Петр Елисеич? Тоже, слава
богу, достаточно видали всяких людей и свою темноту видим… А как подумаю, точно сердце оборвется. Ночью просыпаюсь и все думаю… Разве я первый переезжаю
с одного места на другое, а вот поди же ты… Стыдно рассказывать-то!
— Ничего, слава
богу, Петр Елисеич… Ежели
с умом, так везде жить можно.
— И думать тут не о чем, — настаивал Груздев,
с радостью ухватившись за счастливую мысль. — Не чужие, слава
богу… Сочтемся…
—
Бог с тобой, Петр Елисеич, — пристыженно говорил Никитич, держа шляпу в руках. — Напрасно ты меня обидел.
— Конешно, родителей укорять не приходится, — тянет солдат, не обращаясь собственно ни к кому. —
Бог за это накажет… А только на моих памятях это было, Татьяна Ивановна, как вы весь наш дом горбом воротили. За то вас и в дом к нам взяли из бедной семьи, как лошадь двужильная бывает. Да-с… Что же,
бог труды любит, даже это и по нашей солдатской части, а потрудится человек — его и поберечь надо. Скотину, и ту жалеют… Так я говорю, Макар?
Сохрани
бог упустить шахту, да тогда вся бы Пеньковка по миру пошла, пока «отводились» бы
с упущенною шахтой.
Так караван и отвалил без хозяина, а Груздев полетел в Мурмос. Сидя в экипаже, он рыдал, как ребенок… Черт
с ним и
с караваном!.. Целую жизнь прожили вместе душа в душу, а тут не привел
бог и глаза закрыть. И как все это вдруг… Где у него ум-то был?
— И это понимаю! Что я пойду
с пустыми-то руками к твоему Петру Елисеичу? Кругом моя вина, а меня
бог убил.
— Слышал, как вы тут живете, Нюрочка, — говорил Груздев, усаживая сноху рядом
с собой. — Дай
бог и впереди мир да любовь… А я вот по дороге завернул к вам проститься.
Неточные совпадения
Осип. Да так.
Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что
с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе
с Марьей Антоновной и говорит за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная дама!
Бог знает что такое!
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера,
с тем чтобы отправить его
с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если и взял
с иного, то, право, без всякой ненависти.