Неточные совпадения
Изба делилась сенями по-москалиному на две половины: в передней жил сам
старик со старухой и дочерью, а в задней — Терешка с своей
семьей.
Пашка в
семье Горбатого был младшим и поэтому пользовался большими льготами, особенно у матери. Снохи за это терпеть не могли баловня и при случае натравляли на него
старика, который никому в доме спуску не давал. Да и трудно было увернуться от родительской руки, когда четыре
семьи жались в двух избах. О выделе никто не смел и помышлять, да он был и немыслим: тогда рухнуло бы все горбатовское благосостояние.
Положение Татьяны в
семье было очень тяжелое. Это было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил жену, Макар вообще безобразничал, но где дело касалось жены — вся
семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили в этом случае
старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Даже сегодняшняя проволочка Макару, заданная от
старика, имела более хозяйственный интерес, а не нравственный: он его бил не как плохого мужа, а как плохого члена
семьи, баловавшего на стороне на неизвестные деньги.
Семья Тита славилась как хорошие, исправные работники. Сам
старик работал всю жизнь в куренях, куда уводил с собой двух сыновей. Куренная работа тяжелая и ответственная, потом нужно иметь скотину и большое хозяйственное обзаведение, но большие туляцкие
семьи держались именно за нее, потому что она представляла больше свободы, — в курене не скоро достанешь, да и как уследишь за самою работой? На дворе у Тита всегда стояли угольные коробья, дровни и тому подобная углепоставщицкая снасть.
Семья Горбатого в полном составе перекочевала на Сойгу, где у
старика Тита был расчищен большой покос. Увезли в лес даже Макара, который после праздника в Самосадке вылежал дома недели три и теперь едва бродил. Впрочем, он и не участвовал в работе
семьи, как лесообъездчик, занятый своим делом.
Ранним утром было любо-дорого посмотреть на покос Тита Горбатого, на котором
старик управлялся своею одною
семьей.
Вон Деянова
семья как проворно убирается с сеном, Чеботаревы потише, потому как мужиков в
семье всего один
старик Филипп, а остальные — всё девки.
Молодые бабы-хохлушки слушали эти жалобы равнодушно, потому что в Хохлацком конце женатые сыновья жили почти все в отделе от
стариков, за немногими исключениями, как
семья Ковалей.
— Надо засылать ходоков, старички, — повторял Филипп Чеботарев, когда собирались человек пять-шесть. — Страда в половине, которые
семьи управились с кошениной, а ежели есть свои мужики, так поставят сено и без
старика. Надо засылать.
Все понимали, что в ходоки нужно выбрать обстоятельных
стариков, а не кого-нибудь. Дело хлопотливое и ответственное, и не всякий на него пойдет. Раз под вечер, когда
семья Горбатых дружно вершила первый зарод, к ним степенно подвалила артелька
стариков.
Молодые мужики вообще как-то сторонились от
стариков, а в больших туляцких
семьях они не смели пикнуть, когда большак дома.
Хитрый Коваль пользовался случаем и каждый вечер «полз до шинка», чтобы выпить трохи горилки и «погвалтувати» с добрыми людьми. Одна сноха Лукерья ходила с надутым лицом и сердитовала на
стариков. Ее туляцкая
семья собиралась уходить в орду, и бедную бабу тянуло за ними. Лукерья выплакивала свое горе где-нибудь в уголке, скрываясь от всех. Добродушному Терешке-казаку теперь особенно доставалось от тулянки-жены, и он спасался от нее тоже в шинок, где гарцевал батько Дорох.
Парасковья Ивановна была почтенная старушка раскольничьего склада, очень строгая и домовитая. Детей у них не было, и
старики жили как-то особенно дружно, точно сироты, что иногда бывает с бездетными парами. Высокая и плотная, Парасковья Ивановна сохранилась не по годам и держалась в сторонке от жен других заводских служащих. Она была из богатой купеческой
семьи с Мурмоса и крепко держалась своей старой веры.
После страды
семья Горбатых устроилась по-новому: в передней избе жил Макар с женой и ребятишками, а заднюю занял
старик Тит с женатым сыном Фролом да с Пашкой.
Она с первого разу приметила, как жадничал на сене
старик и как он заглядывал на состарившуюся лошадь Макара, и даже испугалась возможности того, что опять восстановится горбатовская
семья в прежней силе.
Особенно жутко приходилось разному сиротству, изработавшимся на огненной работе
старикам и вообще всем тем, кто жил в
семье из-за готового хлеба и промышлял по части разной домашности.
Неточные совпадения
И на охоте, в то время когда он, казалось, ни о чем не думал, нет-нет, и опять ему вспоминался
старик со своею
семьей, и впечатление это как будто требовало к себе не только внимания, но и разрешения чего-то с ним связанного.
Гремят отдвинутые стулья; // Толпа в гостиную валит: // Так пчел из лакомого улья // На ниву шумный рой летит. // Довольный праздничным обедом // Сосед сопит перед соседом; // Подсели дамы к камельку; // Девицы шепчут в уголку; // Столы зеленые раскрыты: // Зовут задорных игроков // Бостон и ломбер
стариков, // И вист, доныне знаменитый, // Однообразная
семья, // Все жадной скуки сыновья.
Питая горьки размышленья, // Среди печальной их
семьи, // Онегин взором сожаленья // Глядит на дымные струи // И мыслит, грустью отуманен: // Зачем я пулей в грудь не ранен? // Зачем не хилый я
старик, // Как этот бедный откупщик? // Зачем, как тульский заседатель, // Я не лежу в параличе? // Зачем не чувствую в плече // Хоть ревматизма? — ах, Создатель! // Я молод, жизнь во мне крепка; // Чего мне ждать? тоска, тоска!..
Старик держал за руку сына или внука, мальчика лет
семи: и тот упал.
Вверху стола сидел
старик Корчагин; рядом с ним, с левой стороны, доктор, с другой — гость Иван Иванович Колосов, бывший губернский предводитель, теперь член правления банка, либеральный товарищ Корчагина; потом с левой стороны — miss Редер, гувернантка маленькой сестры Мисси, и сама четырехлетняя девочка; с правой, напротив — брат Мисси, единственный сын Корчагиных, гимназист VI класса, Петя, для которого вся
семья, ожидая его экзаменов, оставалась в городе, еще студент-репетитор; потом слева — Катерина Алексеевна, сорокалетняя девица-славянофилка; напротив — Михаил Сергеевич или Миша Телегин, двоюродный брат Мисси, и внизу стола сама Мисси и подле нее нетронутый прибор.