Неточные совпадения
Опрометью летевшая по двору Катря набежала на «фалетура» и чуть не сшибла его с
ног,
за что и получила в бок здорового тумака. Она даже не оглянулась на эту любезность, и только голые
ноги мелькнули в дверях погреба: Лука Назарыч первым делом потребовал холодного квасу, своего любимого напитка, с которым ходил даже в баню. Кержак Егор спрятался
за дверью конюшни и отсюда наблюдал приехавших гостей: его кержацкое сердце предчувствовало, что начались важные события.
Больше всех надоедал Домнушке гонявшийся
за ней по пятам Вася Груздев, который толкал ее в спину, щипал и все старался подставить
ногу, когда она тащила какую-нибудь посуду. Этот «пристанской разбойник», как окрестила его прислуга, вообще всем надоел. Когда ему наскучило дразнить Сидора Карпыча, он приставал к Нюрочке, и бедная девочка не знала, куда от него спрятаться. Она спаслась только тем, что ушла
за отцом в сарайную. Петр Елисеич, по обычаю, должен был поднести всем по стакану водки «из своих рук».
Овсянников дремал
за стаканом пунша, когда Нюрочка подбежала к нему, и с удивлением посмотрел на нее. Слово «часы» сразу подняло его на
ноги. Он достал их из кармана жилета, вытер платком и начал объяснять необыкновенные достоинства.
Та схватилась
за «убитое» место и жалко захныкала, что еще сильнее рассердило Макара, и он больно ударил жену
ногой прямо в живот.
Рачителиха вся затряслась от бешенства и бросилась на сына, как смертельно раненная медведица. Она сбила его с
ног и таскала по полу
за волосы, а Илюшка в это время на весь кабак выкрикивал все, что слышал от Пашки Горбатого про Окулка.
Рачителиха бросилась в свою каморку, схватила опояску и сама принялась крутить Илюшке руки
за спину. Озверевший мальчишка принялся отчаянно защищаться, ругал мать и одною рукой успел выхватить из бороды Морока целый клок волос. Связанный по рукам и
ногам, он хрипел от злости.
— Самойло Евтихыч, будь отцом родным! — причитала Рачителиха, бросаясь в
ноги благодетелю. — Бога
за тебя буду молить, ежели возьмешь его.
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню в большую шаль,
ноги покрыли одеялом, а
за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика, дальше почерневшие от дыма избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под колесами деревянный мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога от р. Березайки пошла прямо в гору.
Старуха сделала какой-то знак головой, и Таисья торопливо увела Нюрочку
за занавеску, которая шла от русской печи к окну. Те же ловкие руки, которые заставили ее кланяться бабушке в
ноги, теперь быстро расплетали ее волосы, собранные в две косы.
Никитич хотел было схватить Илюшку
за ухо, но тот ловко подставил ему
ногу, и Никитич растянулся плашмя, как подгнившее с корня дерево.
Боролись не в охапку, по-мужицки, а
за вороток, подшибая
ногой.
Домой принесли Самойлу Евтихыча в чекмене, как он боролся. В кабинете, когда начали снимать сапог с левой
ноги, он закричал благим матом, так что Анфисе Егоровне сделалось дурно, и Таисья увела отпаивать ее водой. Пришлось ухаживать
за больным Петру Елисеичу с казачком Тишкой.
Начетчица дернула
за шнурок и, не торопясь, начала надевать ступни, хотя
ноги не слушались ее и попадали все мимо.
— Ежели еще раз поведешь Феклисту на фабрику, — говорил Морок, — так я тебя
за ноги прямо в бучило спущу…
Так и пришлось Макару воротиться. Дома он заседлал лошадь и верхом уже поехал догонять ушедший вперед обоз. По дороге он нагнал ехавшего верхом старого Коваля, который гнал тоже
за обозом без шапки и без седла, болтая длинными
ногами.
— Поговорите вы с ним, барин! — голосила Домнушка, валяясь в
ногах и хватая доброго барина
за ноги. — И жалованье ему все буду отдавать, только пусть не тревожит он меня.
В тумане из-под горы сначала показался низенький старичок с длинною палкой в руке. Он шел без шапки, легко переваливаясь на своих кривых
ногах. Полы поношенного кафтана для удобства были заткнуты
за опояску. Косматая седая борода и целая шапка седых волос на голове придавали ему дикий вид, а добрые серые глаза ласково улыбались.
Ему не дали кончить, — как-то вся толпа хлынула на него, смяла, и слышно было только, как на земле молотили живое человеческое тело. Силен был Гермоген: подковы гнул, лошадей поднимал
за передние
ноги, а тут не устоял. Макар бросился было к нему на выручку, но его сейчас же стащили с лошади и десятки рук не дали пошевельнуться. Перепуганные богомолки бросились в лес, а на росстани остались одни мужики.
На шум выскочил солдат Артем, а
за ним Домнушка. По туляцкому обычаю и сын и обе снохи повалились старику в
ноги тут же на дворе, а потом начали здороваться.
Таисья переходила от одной кучки к другой и напрасно кого-то хотела отыскать, а спросить прямо стеснялась. Нюрочка крепко уцепилась ей
за руку, — она едва держалась на
ногах от усталости.
Таисья кликнула стоявшую
за балаганом мать Енафу, и Аглаида, как сноп, повалилась ей в
ноги. Это смирение еще больше взорвало мать Енафу, и она несколько раз ударила ползавшую у ее
ног девушку.
Когда рука была вправлена, все вздохнули свободно. Срастить сломанную левую
ногу — дело пустое. Фельдшеру постоянно приходилось возиться с переломами, и он принялся
за работу уже с равнодушным лицом.
В Туляцком конце только две семьи поднялись на
ноги: Филипп Чеботарев, у которого все девки,
за исключением Феклисты, уходили на промысла, да старуха Мавра, мать разбойника Окулка.
Не помню, как и что следовало одно за другим, но помню, что в этот вечер я ужасно любил дерптского студента и Фроста, учил наизусть немецкую песню и обоих их целовал в сладкие губы; помню тоже, что в этот вечер я ненавидел дерптского студента и хотел пустить в него стулом, но удержался; помню, что, кроме того чувства неповиновения всех членов, которое я испытал и в день обеда у Яра, у меня в этот вечер так болела и кружилась голова, что я ужасно боялся умереть сию же минуту; помню тоже, что мы зачем-то все сели на пол, махали руками, подражая движению веслами, пели «Вниз по матушке по Волге» и что я в это время думал о том, что этого вовсе не нужно было делать; помню еще, что я, лежа на полу, цепляясь
нога за ногу, боролся по-цыгански, кому-то свихнул шею и подумал, что этого не случилось бы, ежели бы он не был пьян; помню еще, что ужинали и пили что-то другое, что я выходил на двор освежиться, и моей голове было холодно, и что, уезжая, я заметил, что было ужасно темно, что подножка пролетки сделалась покатая и скользкая и за Кузьму нельзя было держаться, потому что он сделался слаб и качался, как тряпка; но помню главное: что в продолжение всего этого вечера я беспрестанно чувствовал, что я очень глупо делаю, притворяясь, будто бы мне очень весело, будто бы я люблю очень много пить и будто бы я и не думал быть пьяным, и беспрестанно чувствовал, что и другие очень глупо делают, притворяясь в том же.
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает
ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед
за квартальными.)
Гостья. Да, она такова всегда была; я ее знаю: посади ее
за стол, она и
ноги свои…
— // Думал он сам, на Аришу-то глядя: // «Только бы
ноги Господь воротил!» // Как ни просил
за племянника дядя, // Барин соперника в рекруты сбыл.
Беден, нечесан Калинушка, // Нечем ему щеголять, // Только расписана спинушка, // Да
за рубахой не знать. // С лаптя до ворота // Шкура вся вспорота, // Пухнет с мякины живот. // Верченый, крученый, // Сеченый, мученый, // Еле Калина бредет: // В
ноги кабатчику стукнется, // Горе потопит в вине. // Только в субботу аукнется // С барской конюшни жене…
Садятся два крестьянина, //
Ногами упираются, // И жилятся, и тужатся, // Кряхтят — на скалке тянутся, // Суставчики трещат! // На скалке не понравилось: // «Давай теперь попробуем // Тянуться бородой!» // Когда порядком бороды // Друг дружке поубавили, // Вцепились
за скулы! // Пыхтят, краснеют, корчатся, // Мычат, визжат, а тянутся! // «Да будет вам, проклятые! // Не разольешь водой!»