Неточные совпадения
Боже сохрани, если Лука Назарыч
встанет левою ногой, а теперь старик сидит и
не знает, что ему делать и с чего начать.
— Кто рано
встает, тому бог подает, Иван Семеныч, — отшучивался Груздев, укладывая спавшего на руках мальчика на полу в уголку, где кучер разложил дорожные подушки. — Можно один-то день и
не поспать:
не много таких дней насчитаешь. А я, между прочим, Домнушке наказал самоварчик наставить… Вот оно сон-то как рукой и снимет. А это кто там спит? А, конторская крыса Овсянников… Чего-то с дороги поясницу разломило, Иван Семеныч!
Эти разговоры разбудили Овсянникова. Он
встал недовольный и сердитый и,
не умывшись, подсел к самовару.
—
Встань, Дуня… — ласково говорил Груздев, поднимая ревевшую неладом бабу. — Золотые у тебя руки, кабы вон
не твой-то сахар…
И нынче все на покосе Тита было по-старому, но работа как-то
не спорилась: и
встают рано и выходят на работу раньше других, а работа
не та, — опытный стариковский глаз Тита видел это, и душа его болела.
Груздев, по обыкновению, проснулся рано и вскочил, как встрепанный. Умывшись и положив начал перед дорожным образком, он
не уехал, как обыкновенно,
не простившись ни с кем, а дождался, когда
встанет Петр Елисеич. Он заявился к нему уже в дорожной оленьей дохе и таком же треухе и проговорил...
— Свой-то глаз
не заменишь, Самойло Евтихыч… Я и без тебя поправилась бы.
Не первой хворать-то: бог милости пошлет, так и без тебя
встану.
Даже ночью
не спится Луке Назарычу: все он слышит грохот телег и конский топот. А
встанет утром и сейчас к окну: может быть, сегодня остановятся.
Не все же уедут… Раза два из господского дома забегал к Луке Назарычу верный раб Аристашка, который тоже мучился переселением.
Она сказала с ним несколько слов, даже спокойно улыбнулась на его шутку о выборах, которые он назвал «наш парламент». (Надо было улыбнуться, чтобы показать, что она поняла шутку.) Но тотчас же она отвернулась к княгине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он
не встал прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только потому, что неучтиво не смотреть на человека, когда он кланяется.
Кто был то, что называют тюрюк, то есть человек, которого нужно было подымать пинком на что-нибудь; кто был просто байбак, лежавший, как говорится, весь век на боку, которого даже напрасно было подымать:
не встанет ни в каком случае.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Так точно-с. (
Встает, вытягивается и придерживает шпагу.)
Не смея долее беспокоить своим присутствием…
Не будет ли какого замечания по части почтового управления?
А нам земля осталася… // Ой ты, земля помещичья! // Ты нам
не мать, а мачеха // Теперь… «А кто велел? — // Кричат писаки праздные, — // Так вымогать, насиловать // Кормилицу свою!» // А я скажу: — А кто же ждал? — // Ох! эти проповедники! // Кричат: «Довольно барствовать! // Проснись, помещик заспанный! //
Вставай! — учись! трудись!..»
Стучит, гремит, стучит, гремит, // Снохе спать
не дает: //
Встань,
встань,
встань, ты — сонливая! //
Встань,
встань,
встань, ты — дремливая! // Сонливая, дремливая, неурядливая!
И
встань и сядь с приметою, //
Не то свекровь обидится;
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: //
Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина //
Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно
не барская, // А наша полоса!