Неточные совпадения
Нюрочка бросилась Парасковье Ивановне
на шею и целовала ее со слезами
на глазах. Один Ефим Андреич был недоволен, когда узнал о готовившейся экспедиции. Ему еще не случалось оставаться одному. А вдруг что-нибудь случится с Парасковьей Ивановной?
И все это придумала проклятая Таисья, чтобы ей ни дна ни покрышки… У ней там
свои дела с скитскими старцами
и старицами, а зачем Парасковью Ивановну с Нюрочкой волокет за
собой? Ох, неладно удумала святая душа
на костылях!
Неточные совпадения
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от
себя Бетси, забыв все
свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал
на лестницу, никого
и ничего не видя,
и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату.
И не думая
и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее
и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки
и шею.
Но Каренина не дождалась брата, а, увидав его, решительным легким шагом вышла из вагона.
И, как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского
своею решительностью
и грацией, обхватила брата левою рукой за
шею, быстро притянула к
себе и крепко поцеловала. Вронский, не спуская глаз, смотрел
на нее
и, сам не зная чему, улыбался. Но вспомнив, что мать ждала его, он опять вошел в вагон.
— Анна, за что так мучать
себя и меня? — говорил он, целуя ее руки. В лице его теперь выражалась нежность,
и ей казалось, что она слышала ухом звук слез в его голосе
и на руке
своей чувствовала их влагу.
И мгновенно отчаянная ревность Анны перешла в отчаянную, страстную нежность; она обнимала его, покрывала поцелуями его голову,
шею, руки.
Два инвалида стали башкирца раздевать. Лицо несчастного изобразило беспокойство. Он оглядывался
на все стороны, как зверок, пойманный детьми. Когда ж один из инвалидов взял его руки
и, положив их
себе около
шеи, поднял старика
на свои плечи, а Юлай взял плеть
и замахнулся, тогда башкирец застонал слабым, умоляющим голосом
и, кивая головою, открыл рот, в котором вместо языка шевелился короткий обрубок.
Ему нравилось, что эти люди построили жилища
свои кто где мог или хотел
и поэтому каждая усадьба как будто монумент, возведенный ее хозяином самому
себе. Царила в стране Юмала
и Укко серьезная тишина, — ее особенно утверждало меланхолическое позвякивание бубенчиков
на шеях коров; но это не была тишина пустоты
и усталости русских полей, она казалась тишиной спокойной уверенности коренастого, молчаливого народа в
своем праве жить так, как он живет.