В то самое утро, когда караван должен был отвалить, с Мурмоса прискакал нарочный: это было известие о смерти Анфисы Егоровны… Груздев рассчитывал рабочих
на берегу, когда обережной Матюшка подал ему небольшую записочку от Васи. Пробежав глазами несколько строк, набросанных второпях карандашом, Груздев что-то хотел сказать, но только махнул рукой и зашатался на месте, точно его кто ударил.
Работы у «убитых коломенок» было по горло. Мужики вытаскивали из воды кули с разбухшим зерном, а бабы расшивали кули и рассыпали зерно
на берегу, чтобы его охватывало ветром и сушило солнышком. Но зерно уже осолодело и от него несло затхлым духом. Мыс сразу оживился. Бойкие заводские бабы работали с песнями, точно на помочи. Конечно, в первую голову везде пошла развертная солдатка Аннушка, а за ней Наташка. Они и работали везде рядом, как привыкли на фабрике.
— Ну, это не в Беловодье, а на расейской стороне. Такое озеро есть, а
на берегу стоял святый град Китиш. И жители в нем были все благочестивые, а когда началась никонианская пестрота — святой град и ушел в воду. Слышен и звон и церковная служба. А мы уйдем на Кавказ, сестрица. Там места нежилые и всякое приволье. Всякая гонимая вера там сошлась: и молоканы, и субботники, и хлысты… Тепло там круглый год, произрастание всякое, наших братьев и сестер найдется тоже достаточно… виноград…
Неточные совпадения
Дорога из Мурмосского завода в Ключевской завод почти все время шла по
берегу озера Черчеж, а затем выходила
на бойкую горную речку Березайку.
Первоначальное «жило» расположилось
на левом крутом
берегу реки Урьи, где она впадала в Березайку.
Если идти из Кержацкого конца по заводской плотине, то
на другом
берегу пруда вы попадали прямо в заводскую контору.
На другом конце площади
на пригорке красовался деревянный базар, а
на самом
берегу пруда стояла старинная деревянная церковь, совсем потонувшая в мягкой зелени лип и черемух.
Отдельно от всех других построек стояла заимка старика Основы, приткнувшись
на правом
берегу р.
Старая Ганна торопливо перебежала по
берегу, поднялась
на пригорок, где по праздникам девки играли песни, и через покосившийся старый мост перешла
на туляцкую сторону, где правильными рядами вытянулись всё такие крепкие, хорошие избы.
Кучер не спрашивал, куда ехать. Подтянув лошадей, он лихо прокатил мимо перемен, проехал по
берегу Березайки и, повернув
на мыс, с шиком въехал в открытые ворота груздевского дома, глядевшего
на реку своими расписными ставнями, узорчатою вышкой и зеленым палисадником. Было еще рано, но хозяин выскочил
на крыльцо в шелковом халате с болтавшимися кистями, в каком всегда ходил дома и даже принимал гостей.
Порядок, по которому они шли, выходил
на крутой
берег р.
Она особенно долго смотрела
на глинистую дорожку, которая
на том
берегу Каменки желтою змейкой уползала в лес.
Она стояла
на самом
берегу р.
Зимой из Кержацкого конца
на заимку дорога шла через Крутяш, но теперь Березайка еще не замерзла, а лубочные пошевни Таисьи должны были объехать заводскою плотиной, повернуть мимо заводской конторы и таким образом уже попасть
на правый
берег.
— Вот что, родимый мой… Забыл тебе вечор-то оказать:
на Мурмосе
на тебя все сваливают, — и что мочегане задумали переселяться, и что которые кержаки насчет земли начали поговаривать… Так уж ты тово, родимый мой… береженого бог
бережет. Им бы только свалить
на кого-нибудь.
Вместо ответа Вася схватил камень и запустил им в медного заводовладельца. Вот тебе, кикимора!.. Нюрочке тоже хотелось бросить камнем, но она не посмела. Ей опять сделалось весело, и с горы она побежала за Васей, расставив широко руки, как делал он.
На мосту Вася набрал шлаку и заставил ее бросать им в плававших у
берега уток. Этот пестрый стекловидный шлак так понравился Нюрочке, что она набила им полные карманы своей шубки, причем порезала руку.
— Ах, какое дело!.. — повторял время от времени сам Груздев. — Разве так можно с людьми поступать?.. Вот у меня сколько
на службе приказчиков… Ежели человек смышленый и не вороватый, так я им дорожу.
Берегу его, а не то чтобы, например, в шею.
Старый раскольничий могильник расположился
на высоком
берегу Каменки бобровою шапкой из мохнатых елей, пихт и кедров.
Картина, которую представлял
берег Каменки, заставила ахнуть даже Артема. Боец Горюн, высокая известковая скала, выдававшаяся в реку грудью, стоял
на правом
берегу Каменки, в излучине, под самым прибоем; левый
берег выдавался низкою песчаною отмелью. Теперь вся эта отмель была завалена обломками убившихся о Горюн коломенок, кулями и какими-то черными кучами.
Красивое это озеро Октыл в ясную погоду. Вода прозрачная, с зеленоватым оттенком. Видно, как по дну рыба ходит. С запада озеро обступили синею стеной высокие горы, а
на восток шел низкий степной
берег, затянутый камышами. Над лодкой-шитиком все время с криком носились белые чайки-красноножки. Нюрочка была в восторге, и Парасковья Ивановна все время держала ее за руку, точно боялась, что она от радости выскочит в воду.
На озере их обогнало несколько лодок-душегубок с богомольцами.
Нюрочка вместе с другими шагала по болоту, прежде чем выбралась
на сухой
берег.
От балагана Основы вид
на всю поляну был еще лучше, чем с
берега.
Обратно Ганна прошла
берегом Култыма и напала
на след по мокрой траве, который вел к ним
на покос.
Не запасливый был народ хохлы
на сено, а туляки
берегли корм для себя, как и кержаки.
— Мы-то в уме, а вот как вы спихиваться будете с Леонидом-то Федоровичем… Он нас достиг, так теперь пусть сам управляется. Когда еще чужестранный народ наберется, а полая вода сойдет. Как бы вы
на сухом
берегу не остались.
Пробираясь берегом к своей хате, я невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца; луна уже катилась по небу, и мне показалось, что кто-то в белом сидел
на берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом берега; высунув немного голову, я мог хорошо видеть с утеса все, что внизу делалось, и не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
Неточные совпадения
Под
берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны тут. // А дальше, где кончается // Отава подкошенная, // Народу тьма! Там белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог
на́ помочь!» // — Спасибо, молодцы!
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила,
берегла… — // «А зельем не поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я в ноги поклонилася: // — Будь жалостлив, будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В глазах у них нет совести, //
На шее — нет креста!
По низменному
берегу //
На Волге травы рослые, // Веселая косьба. // Не выдержали странники:
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется //
На самом
берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
Еремеевна. Ах, Создатель, спаси и помилуй! Да кабы братец в ту ж минуту отойти не изволил, то б я с ним поломалась. Вот что б Бог не поставил. Притупились бы эти (указывая
на ногти), я б и клыков
беречь не стала.