Неточные совпадения
Опять звонко завыл «фалетур», и бешеная пятерка
полетела через мост
по мурмосской
дороге.
Лихо рванула с места отдохнувшая тройка в наборной сбруе, залились серебристым смехом настоящие валдайские колокольчики, и экипаж птицей
полетел в гору,
по дороге в Самосадку. Рачителиха стояла в дверях кабака и причитала, как
по покойнике. Очень уж любила она этого Илюшку, а он даже и не оглянулся на мать.
Но в этот момент Спирька уложил пластом четвертого. Не успела Анфиса Егоровна сказать слова, как Груздев уже
полетел по лестнице вниз, без шапки выбежал на улицу — и круг расступился, давая ему
дорогу.
Небольшая пегая лошадка бойко
летела по только что укатанной
дороге.
Опять распахнулись ворота заимки, и пошевни Таисьи стрелой
полетели прямо в лес. Нужно было сделать верст пять околицы, чтобы выехать на мост через р. Березайку и попасть на большую
дорогу в Самосадку. Пегашка стояла без дела недели две и теперь
летела стрелой. Могутная была лошадка, точно сколоченная, и не кормя делала верст
по сту. Во всякой
дороге бывала. Таисья молчала, изредка посматривая на свою спутницу, которая не шевелилась, как мертвая.
Старец Кирилл походил около лошади, поправил чересседельник, сел в сани и свернул на Бастрык. Аграфена схватила у него вожжи и повернула лошадь на
дорогу к Талому. Это была отчаянная попытка, но старец схватил ее своею железною рукой прямо за горло, опрокинул навзничь, и сани
полетели по едва заметной тропе к Бастрыку.
Морозно; окрестность тихо цепенеет; несмотря на трудную, с лишком тридцативерстную станцию, обындевевшая тройка, не понуждаемая ямщиком, вскачь
летит по дороге; от быстрой езды и лютого мороза захватывает дух.
Давно ожидаемая поездка наконец совершилась в светлый июньский день, когда четырехместная коляска Лаптева стрелой
полетела по дороге в Истокский завод; в коляске с набобом сидел один Прейн, а в ногах у них лежала ласково взвизгивавшая Brunehaut.
Они вышли. Петр Степанович бросился было в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что не стоит возиться, оставил всё и через две минуты уже
летел по дороге вслед за ушедшими. На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе пройти к дому Филиппова; увязая по колена в грязи, он пустился по переулку и в самом деле прибежал в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов проходили в ворота.
Посадили ее в тарантас, Самоквасов на облучок вскочил. «Айда!» — зычным голосом крикнул он ямщикам. Тарантас
полетел по дороге к Свиблову, за ним телега с поезжанами в красных рубахах и в зимних шапках.
Неточные совпадения
Она дрожала и бледнела. // Когда ж падучая звезда //
По небу темному
летела // И рассыпалася, — тогда // В смятенье Таня торопилась, // Пока звезда еще катилась, // Желанье сердца ей шепнуть. // Когда случалось где-нибудь // Ей встретить черного монаха // Иль быстрый заяц меж полей // Перебегал
дорогу ей, // Не зная, что начать со страха, // Предчувствий горестных полна, // Ждала несчастья уж она.
Уж рассветало. Я
летел по улице, как услышал, что зовут меня. Я остановился. «Куда вы? — сказал Иван Игнатьич, догоняя меня. — Иван Кузмич на валу и послал меня за вами. Пугач пришел». — «Уехала ли Марья Ивановна?» — спросил я с сердечным трепетом. «Не успела, — отвечал Иван Игнатьич, —
дорога в Оренбург отрезана; крепость окружена. Плохо, Петр Андреич!»
И она
полетела к Катерине Николаевне. Мы же с Альфонсинкой пустились к Ламберту. Я погонял извозчика и на лету продолжал расспрашивать Альфонсинку, но Альфонсинка больше отделывалась восклицаниями, а наконец и слезами. Но нас всех хранил Бог и уберег, когда все уже висело на ниточке. Мы не проехали еще и четверти
дороги, как вдруг я услышал за собой крик: меня звали
по имени. Я оглянулся — нас на извозчике догонял Тришатов.
По дороге Половодов встретил смазливую горничную в белом фартуке с кружевами; она бойко
летела с серебряным подносом, на котором стояли пустые чашки из-под кофе.
Вот мое предположение: клинтухи начинают
лететь с севера на юг ранее, чем мы думаем, даже в феврале; но
летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда есть усталые и слабые, которые отстают от станиц в продолжение
дороги, где случится, и как некуда более деваться, то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано встречают охотники.