Неточные совпадения
Дорога из Мурмосского завода проходила широкою улицей по всему Туляцкому концу, спускалась на поемный луг, где разлилась бойкая горная речонка Култым, и круто поднималась
в гору прямо к господскому дому, который лицом выдвинулся к фабрике. Всю эту дорогу отлично было видно только из сарайной, где
в критических
случаях и устраивался сторожевой пункт. Караулили гостей или казачок Тишка, или Катря.
Только
в разгар обеда, когда все окончательно развеселились, произошел неприятный
случай.
Что мог объяснить Петр Елисеич чистой детской душе, когда этот
случай был каплей
в море крепостного заводского зла?
Пашка
в семье Горбатого был младшим и поэтому пользовался большими льготами, особенно у матери. Снохи за это терпеть не могли баловня и при
случае натравляли на него старика, который никому
в доме спуску не давал. Да и трудно было увернуться от родительской руки, когда четыре семьи жались
в двух избах. О выделе никто не смел и помышлять, да он был и немыслим: тогда рухнуло бы все горбатовское благосостояние.
Положение Татьяны
в семье было очень тяжелое. Это было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил жену, Макар вообще безобразничал, но где дело касалось жены — вся семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили
в этом
случае старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Этот
случай поднял
в ее душе все прошлое, которое довело ее до кабацкой стойки.
Следовательно, оставалось только воспользоваться этим удобным
случаем, и
в голове Палача зароились смелые планы.
С Никитичем, цепляясь за полу его кафтана, из корпуса
в корпус ходила маленькая Оленка, которая и выросла под домной. Одна
в другие корпуса она боялась ходить, потому что рабочие пели ей нехорошие песни, а мальчишки, приносившие
в бураках обед, колотили ее при
случае.
Хитрый Коваль пользовался
случаем и каждый вечер «полз до шинка», чтобы выпить трохи горилки и «погвалтувати» с добрыми людьми. Одна сноха Лукерья ходила с надутым лицом и сердитовала на стариков. Ее туляцкая семья собиралась уходить
в орду, и бедную бабу тянуло за ними. Лукерья выплакивала свое горе где-нибудь
в уголке, скрываясь от всех. Добродушному Терешке-казаку теперь особенно доставалось от тулянки-жены, и он спасался от нее тоже
в шинок, где гарцевал батько Дорох.
В господский дом для увещания
в тот же день были вызваны оба ходока и волостные старички. С небольшими изменениями повторилась приблизительно та же сцена, как и тогда, когда ходоков приводили «судиться к приказчику». Каждый повторял свое и каждый стоял на своем. Особенно
в этом
случае выдвинулся упрямый Тит Горбатый.
Долго стоял Коваль на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед покойниками.
В душе Тита этот пустой
случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
— Чего же еще нужно? Я не хочу навязываться с своими услугами. Да, я
в этом
случае горд… У Луки Назарыча давно намечен и преемник мне: Палач… Вот что обидно, Самойло Евтихыч! Назначь кого угодно другого, я ушел бы с спокойным сердцем… А то Палач!
Дело
в том, что Ефим Андреич только раз
в жизни выезжал с Ключевского завода, и то по
случаю женитьбы, когда нужно было отправиться к невесте
в Мурмос.
Главная сила заключалась
в Луке Назарыче, но сердитый старик, видимо, даже обрадовался благоприятному
случаю, чтобы помириться с «французом».
Дарья ни за что ни про что прибила Феклисту, прибила на единственном основании, чтобы хоть на ком-нибудь сорвать свое расходившееся материнское сердце. Виновником падения Феклисты был старик уставщик Корнило, которому Аннушка подвела сестру за грошовый подарок, как подводила и других из любви к искусству. Феклиста отдалась старику из расчета иметь
в нем влиятельного покровителя, который при
случае и заступится, когда будут обижать свои фабричные.
Во всяком
случае убыток страшный, тысяч
в пятьдесят.
Солдат Артем только слушал эти толки о земле, а сам
в разговоры не вступался. Он думал свое и при
случае расспрашивал Мосея о скитах. Уляжется вечером на полати с Мосеем и заведет речь.
— Кто там крещеный? — окликнул Конон, вставая за косяк
в угол, — на всякий
случай он держал за спиной топор.
Беседа затянулась на несколько часов, причем Голиковский засыпал нового друга вопросами. Петра Елисеича неприятно удивило то, что новый управляющий главное внимание обращал больше всего на формальную сторону дела,
в частности — на канцелярские тонкости. Мимоходом он дал понять, что это уже не первый
случай, когда ему приходится отваживаться с обессиленным заводом, как доктору с больным.
Переезд
в господский дом являлся для Нюрочки чем-то особенным, а не просто переменой одной квартиры на другую. Она предчувствовала, что случится с ней что-то необыкновенное именно
в этом старом господском доме, и волновалась смутным предчувствием этого таинственного будущего. И отец относился к ней теперь иначе. Он уже говорил с ней как с большой и
в трудных
случаях даже советовался, как поступить лучше.
Во всех трудных
случаях обыкновенно появлялась мастерица Таисья, как было и теперь. Она уже была
в сарайной, когда поднимали туда на руках Васю. Откуда взялась Таисья, как она проскользнула
в сарайную раньше всех, осталось неизвестным, да никто про это и не спрашивал. Таисья своими руками уложила Васю на кровать Сидора Карпыча, раздела, всего ощупала и сразу решила, что на молодом теле и не это износится.
Конечно,
в том и другом
случае источник богатства являлся крайне сомнительным, но важно было то, что новые люди сумели воспользоваться богатством уже по-новому.
— Других? Нет, уж извините, Леонид Федорыч, других таких-то вы днем с огнем не сыщете… Помилуйте, взять хоть тех же ключевлян! Ах, Леонид Федорович, напрасно-с… даже весьма напрасно: ведь это полное разорение. Сила уходит, капитал, которого и не нажить… Послушайте меня, старика, опомнитесь. Ведь это похуже крепостного права, ежели уж никакого житья не стало… По душе надо сделать… Мы наказывали, мы и жалели при
случае. Тоже
в каждом своя совесть есть…
— Хорошего ничего нет, хотя, конечно, бывают
случаи… Вообще не следует приходить
в отчаяние.
— Как уж там знаете… Мое дело — оказать. А больного необходимо отправить
в больницу
в Пермь… Там за ним будет и уход и лечение, а бывают
случаи, что и выздоравливают. Вот все, что я могу сказать.