Неточные совпадения
С козел не торопясь слез здоровенный мужик Матвей Гущин, первый
борец по заводам, ездивший с Груздевым в качестве «обережного».
Лучшие
борцы приберегались к концу борьбы, и последний уносил круг.
Этот обычай переходил из рода в род, и Самосадка славилась своими
борцами, которые почти каждый год торжествовали и у себя дома и на Ключевском заводе.
Ребята боролись скоро, и на круг выходили все новые
борцы.
Тишка сошел с круга на втором
борце, а Илюшка полетел на землю от первого.
Из других ключевлян выдавались обжимочный мастер Пимка Соболев и листокатальный мастер Гараська Ковригин — тоже не последние
борцы, уносившие круг у себя дома.
Борцы ходили по кругу, взявши друг друга за ворот чекменей правою рукой, — левая шла в дело только в момент схватки.
Младший брательник Гущин погиб на шестом
борце и вызвал шумные одобрения со стороны своих ключевлян, как до него кучер Семка.
Второй брат упал под первого
борца, и торжествовали самосадчане.
Огорченный неудачей двух братьев, Спирька в течение пяти минут смял трех лучших самосадских
борцов.
Происшествие с Самойлом Евтихычем минут на десять приостановило борьбу, но потом она пошла своим чередом. На круг вышел Терешка-казак. Это появление в кругу мочеганина вызвало сначала смех, но Никитич цыкнул на особенно задорных, — он теперь отстаивал своих ключевлян, без различия концов. Впрочем, Терешке пришлось не долго покрасоваться на кругу, и он свалился под второго
борца.
Борцы переминались и только подталкивали друг друга: очень уж плечист был Макар и шея как у быка.
Такая же участь постигла второго, третьего, четвертого, — Макар клал влоск последних самосадских
борцов.
По кругу пробежал ропот неудовольствия: если мочеганин унесет круг, то это будет вечным позором для всей пристани, и самосадским
борцам стыдно будет показать глаза на Ключевской завод.
Когда
борцы взяли друг друга за ворот, весь мыс замер.
Оба
борца чувствовали, какая ответственность лежит на них, и ходили по кругу битых полчаса, — ни тот, ни другой не поддавался.
Неточные совпадения
«Благодарят
борца за то, что он жил, за его подвиг, за жертву».
— Хочется думать, что молодежь понимает свою задачу, — сказал патрон, подвинув Самгину пачку бумаг, и встал; халат распахнулся, показав шелковое белье на крепком теле циркового
борца. — Разумеется, людям придется вести борьбу на два фронта, — внушительно говорил он, расхаживая по кабинету, вытирая платком пальцы. — Да, на два: против лиходеев справа, которые доводят народ снова до пугачевщины, как было на юге, и против анархии отчаявшихся.
Приходил огромный, похожий на циркового
борца, фабрикант патоки и крахмала Окунев, еще какие-то солидные люди, регент архиерейского хора Корвин, и вертелся волчком среди этих людей кругленький Дронов в кургузом сюртучке.
— Дуняша? Где-то на Волге, поет. Тоже вот Дуняша… не в форме, как говорят о
борцах. Ей один нефтяник предложил квартиру, триста рублей в месяц — отвергла! Да, — не в себе женщина. Не нравится ей все. «Шалое, говорит, занятие — петь». В оперетку приглашали — не пошла.
Сюртук студента, делавший его похожим на офицера, должно быть, мешал ему расти, и теперь, в «цивильном» костюме, Стратонов необыкновенно увеличился по всем измерениям, стал еще длиннее, шире в плечах и бедрах, усатое лицо округлилось, даже глаза и рот стали как будто больше. Он подавлял Самгина своим объемом, голосом, неуклюжими движениями циркового
борца, и почти не верилось, что этот человек был студентом.