Цитаты со словом «лета»
На лестнице, ухватившись одною рукой за потолочину, а другою за балясник перил, стояла девочка
лет семи, в розовом ситцевом платьице, и улыбающимися, большим серыми глазами смотрела на него, Егора.
Домнушка знала, что Катря в сарайной и точит там лясы с казачком Тишкой, — каждое утро так-то с жиру бесятся… И нашла с кем время терять: Тишке никак пятнадцатый
год только в доходе. Глупая эта Катря, а тут еще барышня пристает: куда ушла… Вон и Семка скалит зубы: тоже на Катрю заглядывается, пес, да только опасится. У Домнушки в голове зашевелилось много своих бабьих расчетов, и она машинально совала приготовленную говядину по горшкам, вытаскивала чугун с кипятком и вообще управлялась за четверых.
Катре было
лет семнадцать. Красивое смуглое лицо так и смеялось из-под кумачного платка, кокетливо надвинутого на лоб. Она посторонилась, чтобы дать Егору дорогу, и с недоумением посмотрела ему вслед своими бархатными глазами, — «кержак, а пан велел прямо в кабинет провести».
— Родной брат будет Петру-то Елисеичу… — шепнула на ухо Катре слабая на язык Домнушка. —
Лет, поди, с десять не видались, а теперь вот пришел. Насчет воли допытаться пришел, — прибавила она, оглядываясь. — Эти долгоспинники хитрящие… Ничего спроста у них не делается. Настоящие выворотни!
— Матушка послала… Поди, говорит, к брату и спроси все. Так и наказывала, потому как, говорит, своя кровь, хоть и не видались
лет с десять…
Такие сюртуки носили еще в тридцатых
годах: с широким воротником и длинными узкими рукавами, наползавшими на кисти рук.
За кричным корпусом в особом помещении тяжело отдувались новые меха, устроенные всего
год назад.
В действительности же этого не было: заводские рабочие хотя и ждали воли с часу на час, но в них теперь говорила жестокая заводская муштра, те рабьи инстинкты, которые искореняются только
годами.
Скоро весь господский дом заснул, и только еще долго светился огонек в кабинете Петра Елисеича. Он все ходил из угла в угол и снова переживал неприятную сцену с Палачом. Сколько
лет выдерживал, терпел, а тут соломинкой прорвало… Не следовало горячиться, конечно, а все-таки есть человеческое достоинство, черт возьми!..
В таком виде Ключевской завод оставался до тридцатых
годов.
Именно в тридцатых
годах одному из Устюжаниновых удалось выгодно приобрести две большие партии помещичьих крестьян, — одну в Черниговской губернии, а другую — в Тульской.
Из экипажа сам Груздев выскочил очень легко для своих пятидесяти
лет и восьми пудов веса. Он схватил за плечо спавшего Антипа и начал его трясти.
— Эй, Васюк, вставай! — будил Груздев мальчика
лет десяти, который спал на подушках в экипаже счастливым детским сном. — Пора, брат, а то я уеду один…
— Теперь я… ежели, например, я двадцать пять
лет, по два раза в сутки, изо дня в день в шахту спускался, — ораторствовал старик Ефим Андреич, размахивая руками. — Какая мне воля, ежели я к ненастью поясницы не могу разогнуть?
— «Многая, многая, многая
лета… мно-о-о-га-ая ле-еее-та!» — вытягивал своим дребезжащим, жиденьким тенорком Евгеньич. — Ну, еще, братие… Агап, слушай: си-до-ре!.. А ты, Рачитель, подхватывай. Ну, братие… Илюшка, пострел, подавай еще водки, чего глядишь?
— Ну, нет, брат, это уж ты врешь, Полуэхт! Я теперь тридцать
лет около нее хожу, сколько раз отваживался, а тут вдруг брошу за здорово живешь.
Маленькому Пете Мухину было двенадцать
лет, когда он распрощался с своею Самосадкой, увозя с собой твердую решимость во что бы то ни стало бежать от антихристовой учебы.
Десять
лет, проведенных в Париже, совершенно переработали уральских дикарей, усвоивших не только внешний вид проклятых басурман, но и душевный строй.
— Прежде всего вы все крепостные, — заговорил Лука Назарыч, тогда еще средних
лет человек. — Я тоже крепостной. Вот и все. О дальнейших моих распоряжениях вы узнаете через контору.
В течение пятнадцати
лет его преследовала неукротимая ненависть Луки Назарыча, и только впоследствии он мог кое-как выбиться из числа простых рабочих.
Все это происходило за пять
лет до этого дня, и Петр Елисеич снова переживал свою жизнь, сидя у Нюрочкиной кроватки. Он не слыхал шума в соседних комнатах, не слыхал, как расходились гости, и опомнился только тогда, когда в господском доме наступила полная тишина. Мельники, говорят, просыпаются, когда остановится мельничное колесо, так было и теперь.
Когда-то давно Ганна была и красива и «товста», а теперь остались у ней кожа да кости. Даже сквозь жупан выступали на спине худые лопатки. Сгорбленные плечи, тонкая шея и сморщенное лицо делали Ганну старше ее
лет, а обмотанная бумажною шалью голова точно была чужая. Стоптанные старые сапоги так и болтались у ней на ногах. С моста нужно было подняться опять в горку, и Ганна приостановилась, чтобы перевести немного дух: у ней давно болела грудь.
У Морока был свой гонор, и в течение
лета он оставался почти честным человеком, за исключением мелких краж где-нибудь на покосе.
— У меня в позапрошлом
году медведь мою кобылу хватал, — рассказывал Морок с самодовольным видом. — Только и хитра скотинка, эта кобыла самая… Он, медведь, как ее облапит, а она в чащу, да к озеру, да в воду, — ей-богу!.. Отстал ведь медведь-то, потому удивила его кобыла своею догадкой.
Когда родился первый ребенок, Илюшка, Рачитель избил жену поленом до полусмерти: это было отродье Окулка. Если Дунька не наложила на себя рук, то благодаря именно этому ребенку, к которому она привязалась с болезненною нежностью, — она все перенесла для своего любимого детища, все износила и все умела забыть. Много
лет прошло, и только сегодняшний случай поднял наверх старую беду. Вот о чем плакала Рачителиха, проводив своего Илюшку на Самосадку.
— И дочь Оленку дядя-то повел на пристань, — сообщил Тишка. — Девчонка махонькая, по восьмому
году, а он ее волокет… Тоже не от ума человек!
С Никитичем действительно торопливо семенила ножками маленькая девочка с большими серыми глазами и серьезным не по
летам личиком. Когда она уставала, Никитич вскидывал ее на одну руку и шел с своею живою ношей как ни в чем не бывало. Эта Оленка очень заинтересовала Нюрочку, и девочка долго оглядывалась назад, пока Никитич не остался за поворотом дороги.
— Вот это уж настоящий праздник!.. — кричал Груздев, вытаскивая из экипажа Нюрочку и целуя ее на
лету. — Ай да Петр Елисеич, молодец… Давно бы так-то собраться!
— Будет вам грешить-то, — умоляла начетчица, схватив обоих за руки. — Перестаньте, ради Христа! Столько
годов не видались, а тут вон какие разговоры подняли… Баушка, слышишь, перестань: тебе я говорю?
Мухин внимательно оглядывал всю избу, которая оставалась все такою же, какою была сорок
лет назад.
Эта встреча произвела на Петра Елисеича неприятное впечатление, хотя он и не видался с Мосеем несколько
лет. По своей медвежьей фигуре Мосей напоминал отца, и старая Василиса Корниловна поэтому питала к Мосею особенную привязанность, хотя он и жил в отделе. Особенностью Мосея, кроме слащавого раскольничьего говора, было то, что он никогда не смотрел прямо в глаза, а куда-нибудь в угол. По тому, как отнеслись к Мосею набравшиеся в избу соседи, Петр Елисеич видел, что он на Самосадке играет какую-то роль.
— Ишь быстроногая… — любовно повторяла Таисья, улепетывая за Нюрочкой. Таисье было под сорок
лет, но ее восковое лицо все еще было красиво тою раскольничьею красотой, которая не знает износа. Неслышные, мягкие движения и полумонашеский костюм придавали строгую женственность всей фигуре. Яркокрасные, строго сложенные губы говорили о неизжитом запасе застывших в этой начетчице сил.
— Тебе сколько
лет, Оленка?
— Погостили у баушки Василисы, Петр Елисеич? — спрашивала Анфиса Егоровна. — И слава богу… Сколько
лет не видались, а старушка уж старенькая стаёт… Не сегодня-завтра и помрет, а теперь ей все же легче…
— Ну, не буду, не буду!.. Конечно, строгость необходима, особенно с детьми… Вот у тебя дочь, у меня сын, а еще кто знает, чем они утешат родителей-то на старости
лет.
— А у отца Основы в третьем
годе? Запамятовал, милостивец…
— Кирилловой книгой назывался изданный в 1644
году в Москве сборник статей, направленных против католической церкви; назван по первой статье сборника, связанной с именем Кириллы Иерусалимского.] — «И власть первого зверя вся творит…
Борьбу начинали по исстари заведенному обычаю малыши, за ними выступали подростки, а большие мужики подходили уже к концу, когда решался на целый
год горячий вопрос, кто «унесет круг» — ключевляне или самосадские.
Этот обычай переходил из рода в род, и Самосадка славилась своими борцами, которые почти каждый
год торжествовали и у себя дома и на Ключевском заводе.
Всем показались эти полчаса за
год, а когда Матюшка Гущин полетел опять на землю — воцарилась на несколько мгновений зловещая тишина.
Исключение составляла Пеньковка, где сошлось пришлое население, не имевшее никакого хозяйства, — медный рудник работал круглый
год.
Воровства в Ключевском заводе вообще не было, а единственный заводский вор Никешка Морок
летом проживал в конском пасеве.
Татьяна каждое
лето работала за двоих, а потом всю зиму слушала попреки свекрови, что вот Макар травит чужое сено.
Вот подойдет осень, и пойдет народ опять в кабалу к Устюжанинову, а какая это работа: молодые ребята балуются на фабрике, мужики изробливаются к пятидесяти
годам, а про баб и говорить нечего, — которая пошла на фабрику, та и пропала.
Теперь уж поздно было думать об Украине, где все «ридненькое» давно «вмерло», а «втикать до орды» на старости
лет стоило угона в Сибирь.
Деянова жена Фекла показывала всем иголку, которую еще из Расеи вынесла с собой, — сорок
лет служила иголка-то.
Сорока
лет заводского житья точно не бывало.
Наташка сама понимала свое положение, да и пора понимать: девке на двадцать второй
год перевалило, а это уж перестарком свахи зовут.
— От голоду, родная, от голоду. Помутилась я разумом на старости
лет… Ты погляди, как Окулко-то поворачивает: тебе бы на три дня колотиться над лужком, а он к вечеру управится.
— Посердитовал на меня мир, старички, не по
годам моим служба. А только я один не пойду… Кто другой-то?
Цитаты из русской классики со словом «лета»
Весна и начало
лета бывают почти всегда холодные; в 1889 г. морозы были в июле и августе, и дурная осенняя погода началась с 24 июля и продолжалась до конца октября.
Вследствие того что весна здесь наступает поздно, староверы пашут только в мае, а косят в августе. Та к как
лето туманное и холодное, то хлеба созревают тоже поздно. Уборка их производится в конце сентября, а иногда затягивается и до половины октября. Все овощи, в особенности картофель, растут хорошо; не созревают только дыни и арбузы. Период цветения растений и созревания плодов по сравнению с бассейном Уссури, на одной и той же широте, отстает почти на целый месяц.
Прошло
лето, прошла осень
Прошла теплая весна,
Наступило злое время.
То холодная зима.
Чернозобики в Оренбургской губернии бывают только пролетом весною, с половины до конца апреля; в продолжение же
лета и даже осенью я никогда чернозобиков не встречал, но слыхал, что в Пензенской губернии появляются они на короткое время в августе; разумеется, это обратный пролет; может быть, то же бывает в других уездах и Оренбургской губернии.
Сверх положенных, там в апреле является нежданное
лето, морит духотой, а в июне непрошеная зима порошит иногда снегом, потом вдруг наступит зной, какому позавидуют тропики, и все цветет и благоухает тогда на пять минут под этими страшными лучами.
Ассоциации к слову «лета»
Предложения со словом «лета»
- – Я помню такую попытку. Пять лет назад несколько безумцев захватили в заложники двоих охранников. Они думали, что двери перед ними откроются.
- – Ну тогда, двадцать пять лет назад. Мы же снимали там комнату. Теперь их начали сносить.
- Другие уверяют, что он совершенно истаскан, имел уже несколько лет много жён.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «лета»
Значение слова «лета»
ЛЕ́ТА, -ы, ж. (с прописной буквы). В древнегреческой мифологии: река забвения в подземном мире.
ЛЕТА́, лет, мн. (род. лет употр. как род. мн. к год). 1. Годы. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ЛЕТА
Афоризмы русских писателей со словом «лета»
- Лета охлаждают всякие желания и надежды.
- Человек стареет не столько от старости своих лет, сколько от сознания того, что он стар, что время его ушло, что осталось только доживать свой век…
- Услышь же, древний град наш стольный,
В годину смут и перемен,
Измены вольной и невольной
И полных скорбию измен
Услышь средь осуждений строгих
От русских от людей привет,
Крепись среди страданий многих
И здравствуй ты на много лет.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно