Цитаты со словом «Семки»
На залавке между тем лежала приготовленная для щей говядина; кучер
Семка в углу на лавке, подложив под деревянное корыто свои рукавицы, рубил говядину для котлет; на окне в тарелке стояло коровье масло и кринка молока, — одним словом, Домнушка почувствовала себя кругом виноватою.
Рубивший говядину
Семка возмущал Егора еще больше, чем Домнушка: истрепался в кучерах, а еще каких отца-матери сын…
Домнушка знала, что Катря в сарайной и точит там лясы с казачком Тишкой, — каждое утро так-то с жиру бесятся… И нашла с кем время терять: Тишке никак пятнадцатый год только в доходе. Глупая эта Катря, а тут еще барышня пристает: куда ушла… Вон и
Семка скалит зубы: тоже на Катрю заглядывается, пес, да только опасится. У Домнушки в голове зашевелилось много своих бабьих расчетов, и она машинально совала приготовленную говядину по горшкам, вытаскивала чугун с кипятком и вообще управлялась за четверых.
— Ступай за ней наверх, — коротко объявила Домнушка, довольная, что закоснелый кержак, наконец, выйдет из кухни и она может всласть наругаться с «шаропучим»
Семкой.
Он посмотрел лукавыми темными глазами на кучера
Семку, на Домнушку и хотел благоразумно скрыться.
Тишка, красивый парень, в смазных сапогах со скрипом, нерешительно переминался с ноги на ногу и смотрел исподлобья на ухмылявшегося
Семку.
Он решительно не испытывал никакого раскаяния и с удовольствием смазал бы Домнушку прямо по толстому рылу, если бы не
Семка.
— Ишь какой ласковый нашелся, — подзуживал
Семка, заглядываясь на Катрю. — Домна, дай ему по шее, вот и будет закуска.
— Ступай наверх, нечего тебе здесь делать… — толкнула она по пути зазевавшуюся Катрю. — Да и
Семка глаза проглядел на тебя.
— Я дело говорю, — не унимался Егор. — Тоже вот в куфне сидел даве… Какой севодни у нас день-от, а стряпка говядину по горшкам сует…
Семка тоже говядину сечкой рубит… Это как?..
— Хорошо, хорошо… — забормотал Петр Елисеич. — Ты, Егор, теперь ступай домой, после договорим… Кланяйся матери: приеду скоро. Катря, скажи
Семке, чтобы отворял ворота, да готово ли все в сарайной?
Семка в глубине двора торопливо прятал бочку с водой.
Эта угроза заставила подняться черноволосую головку с заспанными красивыми глазами. Груздев вынул ребенка из экипажа, как перышко, и на руках понес в сарайную. Топанье лошадиных ног и усталое позвякиванье колокольчиков заставило выглянуть из кухни Домнушку и кучера
Семку.
— Ехал бы на заимку к Основе, требушина этакая! — ругался
Семка, соображая, что нужно идти принимать лошадей.
Снял ее с крыши уже кучер
Семка.
До Самосадки было верст двадцать с небольшим. Рано утром дорожная повозка, заложенная тройкой, ждала у крыльца господского дома. Кучер
Семка несколько раз принимался оправлять лошадей, садился на козла, выравнивал вожжи и вообще проделывал необходимые предварительные церемонии настоящего господского кучера. Антип и казачок Тишка усердно ему помогали. Особенно хлопотал последний: он выпросился тоже ехать на пристань и раз десять пробовал свое место рядом с Семкой, который толкал его локтем.
— Куды телят-то повезла, Аграфена? — спрашивал
Семка, молодцевато подтягиваясь на козлах; он частенько похаживал под окнами гущинской избы, и Спирька Гущин пообещался наломать ему шею за такие прогулки.
Вон там еще желтеют ветреницы — это первые весенние цветы на Урале, с тонким ароматом и меланхолическою окраской. Странная эта детская память: Нюрочка забыла молебен на площади, когда объявляли волю, а эту поездку на Самосадку запомнила хорошо и, главным образом, дорогу туда. Стоило закрыть глаза, как отчетливо представлялся Никитич с сапогами за спиной, улыбавшийся Тишка, телега с брательниками Гущиными, которых
Семка назвал телятами, первые весенние цветы.
— Эвон она, Самосадка-то! — крикнул
Семка, осаживая взмыленную тройку на глинистом косогоре, где дорога шла корытом и оставленные весеннею водой водороины встряхивали экипаж, как машинку для взбивания сливочного масла.
— Ты повозку-то хоть оставь, черт деревянный!.. — огрызнулся на него
Семка. — Право, черт, как есть…
От толчка у Никитича полетел на землю цилиндр, так что он обругал проехавших двоих верховых уже вдогонку. Стоявшие за воротами кучер
Семка и казачок Тишка громко хохотали над Никитичем.
— Ну, это еще кто кого… — проговорил детский голос за спиной
Семки. — Как бы Макарка-то не унес у вас круг.
Господский кучер
Семка уронил четверых самосадчан и несколько поддержал этим репутацию своего завода.
Младший брательник Гущин погиб на шестом борце и вызвал шумные одобрения со стороны своих ключевлян, как до него кучер
Семка.
Кучер
Семка только успевал в кухне поесть и сейчас же скрывался, казачок Тишка и глаз не показывал.
Кучер
Семка отвез их в Кержацкий конец, в избушку Таисьи.
Действительно, Нюрочка все припомнила, даже ту фразу, которую тогда кучер
Семка сказал Аграфене: «Ты, Аграфена, куды телят-то повезла?» Нюрочка тогда весело смеялась. Это объяснение с Аглаидой успокоило ее, но прежнего восторженного чувства к послушнице не осталось и следа: оно было разбито. Теперь перед ней была самая обыкновенная женщина, а не черный ангел.
Цитаты из русской классики со словом «Семки»
Ассоциации к слову «Семки»