Неточные совпадения
В
начале июля жизнь нашего мирного уголка была встревожена вторжением Муфеля, который, проездом на какую-то охоту, в сопровождении довольно многочисленной свиты, состоявшей из лесничих, «сестер» и нескольких лесообъездчиков, счел своим долгом посетить Гаврилу Степаныча и, встретив меня здесь, выразил нечто вроде удовольствия; любезность этого немца зашла настолько далеко, что он даже
предложил мне принять участие в его охоте, но я отказался от этого удовольствия, в чем после не имел повода раскаиваться, потому что такие охоты Муфеля были только предлогом
для некоторых таинственных оргий, устраиваемых
для него «сестрами» и лесничими.
Только что он был выбран, слово попросил Ю. Бунин и сказал, что труд редактора — труд большой и ответственный к навряд ли такой труд можно оставлять неоплаченным, — и
предложил для начала назначить брату 100 руб.
Неточные совпадения
Правительство знает это, но, по крайней памяти, боится, что христианская вера вредна
для их законов и властей. Пусть бы оно решило теперь, что это вздор и что необходимо опять сдружиться с чужестранцами. Да как? Кто
начнет и
предложит? Члены верховного совета? — Сиогун велит им распороть себе брюхо. Сиогун? — Верховный совет
предложит ему уступить место другому. Микадо не
предложит, а если бы и вздумал, так сиогун не сошьет ему нового халата и даст два дня сряду обедать на одной и той же посуде.
Вечером солон убил белку. Он снял с нее шкурку, затем насадил ее на вертел и стал жарить,
для чего палочку воткнул в землю около огня. Потом он взял беличий желудок и положил его на угли. Когда он зарумянился, солон с аппетитом стал есть его содержимое. Стрелки
начали плеваться, но это мало смущало солона. Он сказал, что белка — животное чистое, что она ест только орехи да грибки, и
предлагал отведать этого лакомого блюда. Все отказались…
Как-то в память этого объединявшего артистический мир учреждения В. А. Михайловский
предложил устраивать время от времени артистические ужины, а
для начала в ближайшую субботу собраться в Большой Московской гостинице.
Неуклонно с тех пор
начал он в уплату долга отдавать из своего жалованья две трети, поселившись
для того в крестьянской почти избушонке и ограничив свою пищу хлебом, картофелем и кислой капустой. Даже в гостях, когда
предлагали ему чаю или трубку, он отвечал басом: «Нет-с; у меня дома этого нет, так зачем уж баловаться?» Из собственной убитой дичи зверолов тоже никогда ничего не ел, но, стараясь продать как можно подороже, копил только деньгу
для кредитора.
Шли дни. Разговор — по всей Москве, а в московских газетах ни строчки об этом ужасном факте. Ко мне зашел сотрудник одной газеты, человек весьма обделистый, и
начал напевать о том, что я напрасно обидел фирму, что из провинции торговцы наотрез отказываются брать их чай и даже присылают его обратно. Он мне открыто
предложил взять взятку наличными деньгами и, кроме того, принять на несколько тысяч объявлений
для газеты.