Неточные совпадения
Последняя фраза целиком долетела до маленьких розовых ушей Верочки, когда она подходила к угловой комнате
с полной тарелкой вишневого варенья. Фамилия Привалова заставила ее даже вздрогнуть… Неужели это тот самый Сережа Привалов, который учился в гимназии вместе
с Костей и когда-то жил у них? Один раз она еще укусила его за ухо, когда они играли в жгуты…
Сердце Верочки по неизвестной причине забило тревогу, и в голове молнией мелькнула мысль: «Жених… жених для Нади!»
Бахарев воспользовался случаем выслать Привалова из кабинета, чтобы скрыть овладевшее им волнение; об отдыхе, конечно, не могло быть и речи, и он безмолвно лежал все время
с открытыми глазами. Появление Привалова обрадовало честного старика и вместе
с тем вызвало всю желчь, какая давно накопилась у него на
сердце.
На этой половине роль хозяйки
с двенадцати лет принадлежала Надежде Васильевне, которая из всех детей была самой близкой
сердцу Василья Назарыча.
Именно в этом флигельке теперь билось
сердце Привалова, билось хорошим, здоровым чувством, а в окно флигелька смотрело на Привалова такое хорошее девичье лицо
с большими темно-серыми глазами и чудной улыбкой.
Бахарев громко храпел, раскинувшись на оттомане. У Привалова немного отлегло на
сердце, и он
с благодарностью посмотрел на своего собеседника, проговорив...
Весь бахаревский дом казался ему могилою, в которой было похоронено все самое дорогое для него, а вместе
с ним и его собственное
сердце…
В дверях столовой он столкнулся
с Верочкой. Девушка не испугалась по обыкновению и даже не покраснела, а посмотрела на Привалова таким взглядом, который отозвался в его
сердце режущей болью. Это был взгляд врага, который не умел прощать, и Привалов
с тоской подумал: «За что она меня ненавидит?»
Сердце его сжималось
с мучительной тоской.
Хиония Алексеевна готова была даже заплакать от волнения и благодарности. Половодова была одета, как всегда, богато и
с тем вкусом, как унаследовала от своей maman. Сама Антонида Ивановна разгорелась на морозе румянцем во всю щеку и была так заразительно свежа сегодня, точно разливала кругом себя молодость и здоровье.
С этой женщиной ворвалась в гостиную Хионии Алексеевны первая слабая надежда, и ее
сердце задрожало при мысли, что, может быть, еще не все пропало, не все кончено…
В светлый ноябрьский день подъезжал Привалов к заветному приваловскому гнезду, и у него задрожало
сердце в груди, когда экипаж быстро начал подниматься на последнюю возвышенность,
с которой открывался вид на весь завод.
Чудные грезы и бесконечная поэзия, которые идут рука об руку
с муками
сердца и мириадами страданий…
Когда башкирам было наконец объявлено, что вот барин поедет в город и там будет хлопотать, они
с молчаливой грустью выслушали эти слова, молча вышли на улицу, сели на коней и молча тронулись в свою Бухтарму. Привалов долго провожал глазами этих несчастных, уезжавших на верную смерть, и у него крепко щемило и скребло на
сердце. Но что он мог в его дурацком положении сделать для этих людей!
«Если ты действительно любишь ее, — шептал ему внутренний голос, — то полюбишь и его, потому что она счастлива
с ним, потому что она любит его…» Гнетущее чувство смертной тоски сжимало его
сердце, и он подолгу не спал по ночам, тысячу раз передумывая одно и то же.
Это был тот кризис, которого
с замирающим
сердцем ждал доктор три недели. Утром рано, когда Зося заснула в первый раз за все время своей болезни спокойным сном выздоравливающего человека, он, пошатываясь, вошел в кабинет Ляховского.
Старый бахаревский дом показался Привалову могилой или, вернее, домом, из которого только что вынесли дорогого покойника. О Надежде Васильевне не было сказано ни одного слова, точно она совсем не существовала на свете. Привалов в первый раз почувствовал
с болью в
сердце, что он чужой в этом старом доме, который он так любил. Проходя по низеньким уютным комнатам, он
с каким-то суеверным чувством надеялся встретить здесь Надежду Васильевну, как это бывает после смерти близкого человека.
Старая любовь, как брошенное в землю осенью зерно, долго покрытое слоем зимнего снега, опять проснулась в
сердце Привалова… Он сравнил настоящее, каким жил,
с теми фантазиями, которые вынашивал в груди каких-нибудь полгода назад. Как все было и глупо и обидно в этом счастливом настоящем… Привалов в первый раз почувствовал нравственную пустоту и тяжесть своего теперешнего счастья и сам испугался своих мыслей.
Во-первых, пани Марина приняла Хину
с ее французским языком
с такой леденящей любезностью, что у той заскребли кошки на
сердце; во-вторых, Давид, отлично знавший Хионию Алексеевну по Общественному клубу, позволил себе
с ней такие фамильярности, каких она совсем не желала для первого визита.
В голове у него все кружилось; кровь прилила к
сердцу, и он чувствовал, что начинает сходить
с ума.
Слова Хины резали
сердце Половодова ножом, и он тяжело стиснул зубы. У него мелькнула даже мысль — бежать сейчас же и запалить эту «святыню»
с четырех концов.
Жизнь начала тяготить Привалова, а сознание, что он поступает как раз наоборот
с собственными намерениями, — щемило и сосало
сердце, как змея.
Данилушка, Лепешкин, Иван Яковлич и еще несколько человек исполнили это желание
с особенным усердием и даже помогли расшнуровать корсет. Доктор осмотрел рану, послушал
сердце и флегматически проговорил...
Привалов
с замирающим
сердцем шел по деревянному тротуару, не спуская глаз
с заветного уголка.
Весь узловский бомонд и купечество
с замирающим
сердцем встретили Виктора Васильича, когда он вошел на «подсудимую скамью», как выражался Лука.
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко
с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на
сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Лука Лукич. Что ж мне, право,
с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго
сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно
с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого
сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Впопад ли я ответила — // Не знаю… Мука смертная // Под
сердце подошла… // Очнулась я, молодчики, // В богатой, светлой горнице. // Под пологом лежу; // Против меня — кормилица, // Нарядная, в кокошнике, //
С ребеночком сидит: // «Чье дитятко, красавица?» // — Твое! — Поцаловала я // Рожоное дитя…
Чудо
с отшельником сталося: // Бешеный гнев ощутил, // Бросился к пану Глуховскому, // Нож ему в
сердце вонзил!