— Я думаю, что ты сегодня сходишь к Сергею Александрычу, — сказала Хиония Алексеевна совершенно равнодушным тоном, как будто речь
шла о деле, давно решенном. — Это наконец невежливо, жилец живет у нас чуть не полгода, а ты и глаз к нему не кажешь. Это не принято. Все я да я: не идти же мне самой в комнаты холостого молодого человека!..
Неточные совпадения
В конце письма стояла приписка, что
делом о Шатровских заводах заинтересовалась одна очень влиятельная особа, которая будет иметь большое значение, когда
дело пойдет в сенат.
Если бы
дело шло о сравнениях, я сравнил бы влияние женщины с той скрытой теплотой, которая, по учению физики, спаивает малейшие атомы материи и двигает мирами…
—
О нет… тысячу раз нет, Софья Игнатьевна!.. — горячо заговорил Половодов. — Я говорю
о вашем отце, а не
о себе… Я не лев, а вы не мышь, которая будет разгрызать опутавшую льва сеть.
Дело идет о вашем отце и
о вас, а я остаюсь в стороне. Вы любите отца, а он, по старческому упрямству, всех тащит в пропасть вместе с собой. Еще раз повторяю, я не думаю
о себе, но от вас вполне зависит спасти вашего отца и себя…
О семье Бахаревых Привалов слышал стороной, что
дела по приискам у Василия Назарыча
идут отлично.
— Как я рада видеть вас… — торопливо говорила Надежда Васильевна, пока Привалов раздевался в передней. — Максим уж несколько раз спрашивал
о вас… Мы пока остановились у доктора. Думали прожить несколько
дней, а теперь уж
идет вторая неделя. Вот сюда, Сергей Александрыч.
На мельнице Василий Назарыч прожил целых три
дня. Он подробно рассказывал Надежде Васильевне
о своих приисках и новых разведках:
дела находились в самом блестящем положении и в будущем обещали миллионные барыши. В свою очередь, Надежда Васильевна рассказывала подробности своей жизни, где счет
шел на гроши и копейки. Отец и дочь не могли наговориться: полоса времени в три года, которая
разделяла их, послужила еще к большему сближению.
Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело
шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года.
Михаил (волнуется). Ф-фу! Уважаемый компаньон, давайте говорить серьезно. Речь
идет о деле, а не о справедливости; справедливость — это вот задача Николая. И я еще раз скажу, что справедливость, как вы ее понимаете, пагубна для дела.
Разговор продолжался долго всё об одном и том же, о вреде разделов; и разговор, очевидно, был не отвлеченный, а дело
шло о разделе в этом доме, — разделе, которого требовал второй сын, тут же сидевший и угрюмо молчавший.
Неточные совпадения
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь:
дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Слава о его путешествиях росла не по
дням, а по часам, и так как
день был праздничный, то глуповцы решились ознаменовать его чем-нибудь особенным.
После бала, рано утром, Анна Аркадьевна
послала мужу телеграмму
о своем выезде из Москвы в тот же
день.
На второй и третий
день шли дела о суммах дворянских и
о женской гимназии, не имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности, и Левин, занятый своим хождением по
делам, не следил за ними.
— А знаешь, я
о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот доктор; он очень неглупый малый. И я тебе говорил и говорю: нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского
дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё
пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они
идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.