Неточные совпадения
— Болван! Да ведь
Привалов — миллионер, пойми ты это… Мил-ли-онер!.. Ах, господи, где же мой корсет… где мой корсет?
Я очень рада, что
Привалов посбавит им спеси, то есть Ляховским и Половодовым.
Виктор Николаич, дерево ты этакое, слышишь:
Привалов приехал!
По-твоему, например,
Привалов заберется с Иваном Яковличем к арфисткам в «Магнит» и будет совершенно счастлив?
— Ах, Марья Степановна, какую я вам новость привезла! — торжественно заговорила Хиония Алексеевна, поднимая вылезшие брови чуть не до самой шляпы. — Вчера приехал При-ва-лов… Сергей Александрыч
Привалов… Разве вы не слыхали?.. Да, приехал.
— Зачем же это
Привалов в трактире остановился?
Я как услышала, что
Привалов приехал, так сейчас же и перекрестилась: вот, думаю, господь какого жениха Nadine послал…
— Да, может быть,
Привалов без нас с вами женился?
— И нисколько не прожил… Nicolas Веревкин вместе с ним учился в университете и прямо говорит: «
Привалов — самый скромный молодой человек…» Потом после отца Привалову достанется три миллиона… Да?
— Ах, господи, господи!.. — Хиония Алексеевна. — И что вам за охота противоречить, когда всем, решительно всем известно, что
Привалов получит три миллиона. Да-с, три, три, три!..
Последняя фраза целиком долетела до маленьких розовых ушей Верочки, когда она подходила к угловой комнате с полной тарелкой вишневого варенья. Фамилия Привалова заставила ее даже вздрогнуть… Неужели это тот самый Сережа
Привалов, который учился в гимназии вместе с Костей и когда-то жил у них? Один раз она еще укусила его за ухо, когда они играли в жгуты… Сердце Верочки по неизвестной причине забило тревогу, и в голове молнией мелькнула мысль: «Жених… жених для Нади!»
— Это
Привалов! — вскрикнула Хиония Алексеевна, когда во дворе к первому крыльцу подъехал на извозчике какой-то высокий господин в мягкой серой шляпе.
— Надя… — шептала задыхающимся голосом Верочка, хватаясь рукой за грудь, из которой сердце готово было выскочить: так оно билось. — Приехал…
Привалов!..
— Что, не узнал меня? — спрашивал
Привалов седого низенького старичка с моргающими глазками.
— Василий Назарыч здоров? — спрашивал
Привалов.
— Ну, а ты, Лука, как поживаешь? — спрашивал
Привалов, пока они проходили до гостиной.
Верочка осталась совершенно довольна своими наблюдениями:
Привалов в ее глазах оказался вполне достойным занять роль того мифического существа, каким в ее воображении являлся жених Нади.
Во-первых,
Привалов — миллионер (Верочка была очень практическая особа и хорошо знала цену этому магическому слову); во-вторых, о нем столько говорили, и вдруг он является из скрывавшей его неизвестности…
Между тем
Привалов совсем не был красив.
— Велели беспременно разбудить, — говорил Игорь, становясь в дверях так, чтобы можно было увернуться в критическом случае. — У них гости… Приехал господин
Привалов.
— Какой там
Привалов… Не хочу знать никакого Привалова! Я сам
Привалов… к черту!.. — кричал Бахарев, стараясь попасть снятым сапогом в Игоря. — Ты, видно, вчера пьян был… без задних ног, раккалия!.. Привалова жена в окно выбросила…
Привалов давно умер, а он: «
Привалов приехал…» Болван!
Когда
Привалов вошел в кабинет Бахарева, старик сидел в старинном глубоком кресле у своего письменного стола и хотел подняться навстречу гостю, но сейчас же бессильно опустился в свое кресло и проговорил взволнованным голосом...
— Я прежде всего должен поблагодарить вас, Василий Назарыч… — заговорил
Привалов, усаживаясь в кресло напротив старика.
Именно такою представлял себе
Привалов ту обстановку, в которой задумывались стариком Бахаревым его самые смелые предприятия и вершились дела на сотни тысяч рублей.
— Позвольте, я помогу вам, — предложил
Привалов.
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней. Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась в глаза после скромной обстановки кабинета. В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул на кучку нот, лежавших на пюпитре.
Сейчас за столовой началась половина Марьи Степановны, и
Привалов сразу почувствовал себя как дома.
Привалов увидел высокую фигуру Марьи Степановны, которая была в бледно-голубом старинном сарафане и показалась ему прежней красавицей. Когда он хотел поцеловать у нее руку, она обняла его и, по старинному обычаю, степенно приложилась к его щекам своими полными щеками и даже поцеловала его неподвижными сухими губами.
— Нет, зачем же забывать старое, — уклончиво ответил
Привалов.
Привалов поздоровался с девушкой и несколько мгновений смотрел на нее удивленными глазами, точно стараясь что-то припомнить. В этом спокойном девичьем лице с большими темно-серыми глазами для него было столько знакомого и вместе с тем столько нового.
— Да, кто встает в двенадцать часов дня, — заметил
Привалов.
Привалов плохо слушал Марью Степановну. Ему хотелось оглянуться на Надежду Васильевну, которая шла теперь рядом с Васильем Назарычем. Девушка поразила Привалова, поразила не красотой, а чем-то особенным, чего не было в других.
— Очень приятно, — как во сне повторял
Привалов, пожимая руку Виктора Васильича.
Привалов с любопытством посмотрел на смущенную Верочку и почувствовал себя необыкновенно хорошо, точно он вернулся домой из какого-то далекого путешествия.
Взглянув на Верочку,
Привалов едва успел подавить невольную улыбку: несмотря на свои шестнадцать лет, она все еще оставалась «булкой».
Маленький
Привалов сильно побаивался Марьи Степановны, которая держала себя всегда строго, а за обедом являлась совсем неприступной: никто не смел слова сказать лишнего, и только когда бывал дома Василий Назарыч, эта слишком натянутая обеденная обстановка заметно смягчалась.
Привалов испытывал глубокое наслаждение, точно в каждой старой вещи встречал старого друга.
— Право, я еще не успел подумать об этом, — отвечал
Привалов. — Да вообще едва ли и придется бывать в клубе…
Когда Надежда Васильевна улыбалась, у нее на широком белом лбу всплывала над левой бровью такая же морщинка, как у Василья Назарыча.
Привалов заметил эту улыбку, а также едва заметный жест левым плечом, — тоже отцовская привычка. Вообще было заметно сразу, что Надежда Васильевна ближе стояла к отцу, чем к матери. В ней до мельчайших подробностей отпечатлелись все те характерные особенности бахаревского типа, который старый Лука подводил под одно слово: «прерода».
Привалов, таким образом, имел удовольствие выслушать, что Половодов, конечно, умный человек, но гордец, которого следует проучить.
— Лично мне не приходилось иметь с ними дела, — ответил
Привалов.
Сейчас после обеда Василий Назарыч, при помощи Луки и Привалова, перетащился в свой кабинет, где в это время, по стариковской привычке, любил вздремнуть часик.
Привалов знал эту привычку и хотел сейчас же уйти.
— Нет, я в это время был в Петербурге, — ответил
Привалов, не понимая вопроса.
Привалов шел не один; с ним рядом выступал Виктор Васильевич, пока еще не знавший, как ему держать себя. Марья Степановна увела гостя в свою гостиную, куда Досифея подала на стеклянных старинных тарелочках несколько сортов варенья и в какой-то мудреной китайской посудине ломоть сотового меда.
— Ведь это Досифея? — спрашивал
Привалов, когда глухонемая остановилась у дверей, чтобы еще раз посмотреть на гостя.
— Помилуйте, мы с Костей частенько воевали с ней, — засмеялся
Привалов.
Досифея поняла, что разговор идет о ней, и мимикой объяснила, что Костеньки нет, что его не любит сам и что она помнит, как маленький
Привалов любил есть соты.
— Я и теперь их люблю, — отвечал
Привалов на энергичные жесты Досифеи. — Спасибо, что не забыла меня…
Привалов должен был отведать всего, чтобы не обидеть хозяйки.
В этих жалобах было столько старчески забавного, что
Привалов все время старался рассматривать мелкие розовые и голубые цветочки, которые были рассыпаны по сарафану Марьи Степановны.
Неточные совпадения
А Бородавкин все маневрировал да маневрировал и около полдён достиг до слободы Негодницы, где сделал
привал. Тут всем участвующим в походе роздали по чарке водки и приказали петь песни, а ввечеру взяли в плен одну мещанскую девицу, отлучившуюся слишком далеко от ворот своего дома.
На третий день сделали
привал в слободе Навозной; но тут, наученные опытом, уже потребовали заложников. Затем, переловив обывательских кур, устроили поминки по убиенным. Странно показалось слобожанам это последнее обстоятельство, что вот человек игру играет, а в то же время и кур ловит; но так как Бородавкин секрета своего не разглашал, то подумали, что так следует"по игре", и успокоились.
Как ни знакомо было Нехлюдову это зрелище, как ни часто видел он в продолжение этих трех месяцев всё тех же 400 человек уголовных арестантов в самых различных положениях: и в жаре, в облаке пыли, которое они поднимали волочащими цепи ногами, и на
привалах по дороге, и на этапах в теплое время на дворе, где происходили ужасающие сцены открытого разврата, он всё-таки всякий раз, когда входил в середину их и чувствовал, как теперь, что внимание их обращено на него, испытывал мучительное чувство стыда и сознания своей виноватости перед ними.
К полудню мы дошли до верховьев Дунгоу и сделали
привал.
По следам он узнал все, что произошло у нас в отряде: он видел места наших
привалов, видел, что мы долго стояли на одном месте — именно там, где тропа вдруг сразу оборвалась, видел, что я посылал людей в разные стороны искать дорогу.