Раньше она как-то индифферентно относилась к этим двум половинам, но теперь их смысл для нее выяснился вполне: Марья Степановна и не думала смиряться, чтобы по крайней мерс дойти до кабинета больного мужа, — напротив, она, кажется, никогда еще не блюла с такой щепетильностью
святую отчужденность своей половины, как именно теперь.
А дело, кажется, было ясно как день: несмотря на самую
святую дружбу, несмотря на пансионские воспоминания и также на то, что в минуту жизни трудную Агриппина Филипьевна перехватывала у Хионии Алексеевны сотню-другую рублей, — несмотря на все это, Агриппина Филипьевна держала Хионию Алексеевну в известной зависимости, хотя эта зависимость и выражалась в самой мягкой, дружеской форме.
Впереди вставала бесконечная
святая работа, которую должна сделать интеллигентная русская женщина, — именно, прийти на помощь к своей родной сестре, позабытой богом, историей и людьми.