Неточные совпадения
Озверели вконец, полезли
к монастырским
стенам, а игумен их кипятком со
стен варил, горячею смолою обливал, из пищалей
палил и смертным боем бил.
За околицей Арефа остановился и долго смотрел на белые
стены Прокопьевского монастыря, на его высокую каменную колокольню и ряды низких монастырских построек. Его опять охватило такое горе, что лучше бы, кажется, утопиться в Яровой, чем ехать
к двоеданам. Служняя слобода вся
спала, и только в Дивьей обители слабо мигал одинокий огонек, день и ночь горевший в келье безыменной затворницы.
Не в первый раз за монастырскими толстыми
стенами укрывались от
напастей, но тогда наступала, зорила и жгла «орда», а теперь бунтовали свои же казаки, и
к ним везде приставали не только простые крестьяне, а и царские воинские люди, высылаемые для усмирения.
Это было началом, а потом пошла стрельба на целый день. Ввиду энергичной обороны, скопище мятежников не смело подступать
к монастырским
стенам совсем близко, а пускали стрелы из-за построек Служней слободы и отсюда же
палили из ружей. При каждом пушечном выстреле дьячок Арефа закрывал глаза и крестился. Когда он пришел в Дивью обитель, Брехун его прогнал.
Инок Гермоген не
спал сряду несколько ночей и чувствовал себя очень бодро. Только и отдыху было, что прислонится где-нибудь
к стене и, сидя, вздремнет. Никто не знал, что беспокоило молодого инока, а он мучился про себя, и сильно мучился, вспоминая раненых и убитых мятежников. Конечно, они в ослеплении злобы бросались на монастырь не от ума, а все-таки большой ответ за них придется дать богу. Напрасная христианская кровь проливается…
Неточные совпадения
Солнце сквозь окно блистало ему прямо в глаза, и мухи, которые вчера
спали спокойно на
стенах и на потолке, все обратились
к нему: одна села ему на губу, другая на ухо, третья норовила как бы усесться на самый глаз, ту же, которая имела неосторожность подсесть близко
к носовой ноздре, он потянул впросонках в самый нос, что заставило его крепко чихнуть, — обстоятельство, бывшее причиною его пробуждения.
Самгин, оглушенный, стоял на дрожащих ногах, очень хотел уйти, но не мог, точно спина пальто примерзла
к стене и не позволяла пошевелиться. Не мог он и закрыть глаз, — все еще
падала взметенная взрывом белая пыль, клочья шерсти; раненый полицейский, открыв лицо, тянул на себя медвежью полость; мелькали люди, почему-то все маленькие, — они выскакивали из ворот, из дверей домов и становились в полукруг; несколько человек стояло рядом с Самгиным, и один из них тихо сказал:
Он понял, что это нужно ей, и ему хотелось еще послушать Корвина. На улице было неприятно; со дворов, из переулков вырывался ветер, гнал поперек мостовой осенний лист, листья прижимались
к заборам, убегали в подворотни, а некоторые, подпрыгивая, вползали невысоко по заборам, точно испуганные мыши,
падали, кружились, бросались под ноги. В этом было что-то напоминавшее Самгину о каменщиках и плотниках, падавших со
стены.
Видел Самгин, как по снегу, там и тут, появлялись красные капли, — одна из них
упала близко около него, на вершину тумбы, припудренную снегом, и это было так нехорошо, что он еще плотней прижался
к стене.
На
стене, по стеклу картины, скользнуло темное пятно. Самгин остановился и сообразил, что это его голова,
попав в луч света из окна, отразилась на стекле. Он подошел
к столу, закурил папиросу и снова стал шагать в темноте.