Он любил работать, увлекался делом, унывал, когда печь пекла плохо или тесто медленно всходило, сердился и
ругал хозяина, если он покупал сырую муку, и был по-детски весел и доволен, если хлебы из печи выходили правильно круглые, высокие, «подъемистые», в меру румяные, с тонкой хрустящей коркой.
Говорил он дельно, речь свою начал,
ругая хозяина, требовал отмены запрещения держать в молодцовских водку, и в конце речи стал употреблять такие слова, что председатель вынужден был остановить его, так как в публике было несколько лиц женского пола.
…Мне было восемнадцать лет, когда я встретил Коновалова. В то время я работал в хлебопекарне как «подручный» пекаря. Пекарь был солдат из «музыкальной команды», он страшно пил водку, часто портил тесто и, пьяный, любил наигрывать на губах и выбивать пальцами на чем попало различные пьесы. Когда хозяин пекарни делал ему внушения за испорченный или опоздавший к утру товар, он бесился,
ругал хозяина беспощадно и при этом всегда указывал ему на свой музыкальный талант.
Выслушав меня, он не сразу понял, в чем дело, но когда я растолковал ему, что мы на съезде выпьем, закусим,
поругаем хозяев и потолкуем — «как бы нам обороняться от них, дабы они не слишком на нас ездили», то обещал быть.
Неточные совпадения
Он видит перед собой своего хозяина-самодура, который ничего не делает, пьет, ест и прохлаждается в свое удовольствие, ни от кого ругательств не слышит, а, напротив, сам всех
ругает невозбранно, — и в этом гаденьком лице он видит идеал счастия и высоты, достижимых для человека.
— Неужто
хозяин вас бил, это в Америке-то? Ну как, должно быть, вы
ругали его!
По утрам кухарка, женщина больная и сердитая, будила меня на час раньше, чем его; я чистил обувь и платье
хозяев, приказчика, Саши, ставил самовар, приносил дров для всех печей, чистил судки для обеда. Придя в магазин, подметал пол, стирал пыль, готовил чай, разносил покупателям товар, ходил домой за обедом; мою должность у двери в это время исполнял Саша и, находя, что это унижает его достоинство,
ругал меня:
— Надо поговорить со священником, который поученее, — говорил
хозяин и беззлобно
ругал меня:
Хозяин зимовника — старик и его жена были почти безграмотны, в доме не водилось никаких журналов, газет и книг, даже коннозаводских: он не признавал никаких новшеств, улучшал породу лошадей арабскими и золотистыми персидскими жеребцами, не признавал английских — от них дети цыбатые, говорил, — а рысаков ругательски
ругал: купеческую лошадь, сырость разводят!