Неточные совпадения
— Да!.. — уже со слезами в голосе повторял Кишкин. — Да… Легко это говорить:
перестань!.. А никто не спросит, как мне живется… да. Может, я кулаком слезы-то вытираю, а другие радуются… Тех же горных инженеров взять: свои дома имеют, на рысаках катаются, а я вот на своих на двоих вышагиваю. А отчего, Родион Потапыч? Воровать я вовремя не умел… да.
—
Перестань молоть! — оговаривала его старая Маремьяна. — Не везде в задор да волчьим зубом, а мирком да ладком, пожалуй, лучше… Так ведь я говорю, сват — большая родня?
—
Перестань убиваться-то, — ласково уговаривал жену Акинфий Назарыч. — Москва слезам не верит… Хорошая-то родня по хорошим, а наше уж такое с тобой счастье.
— Наташка,
перестань… Брось… — уговаривал ее Мыльников. — Не смущай свово родителя… Вишь, как он сразу укротился. Яша, что же это ты в самом-то деле?.. По первому разу и испугался родителей…
— Ну, что у вас тут случилось? — строго спрашивала баушка Лукерья. — Эй, Устинья Марковна,
перестань хныкать… Экая беда стряслась с Феней, и девушка была, кажись, не замути воды. Что же, грех-то не по лесу ходит, а по людям.
Знатоки Мутяшки скоро
перестали довольствоваться «красной бумагой», а стали требовать уже четвертной билет.
—
Перестань врать, непутевая голова! — оборвал его Петр Васильич.
— Не о себе ревешь, непутевая…
Перестань дурить. То-то ваша девичья совесть… Недаром слово молвится: до порога.
Рассказывала Феня, как наезжал несколько раз Акинфий Назарыч и как заливался слезами, а потом
перестал ездить, точно отрезал. Рассказывая, Феня всплакнула: очень уж ей жаль было Акинфия Назарыча.
— Ну, пошли!.. — удивлялся Мыльников. — Да я сам пойду к Карачунскому и два раза его выворочу наоборот… Приведу сюда Феню, вот вам и весь сказ!..
Перестань, Акинфий Назарыч… От живой жены о чужих бабах не горюют…
—
Перестань печалиться, глупая, — утешал Мыльников. — Москва нашим-то слезам не верит… А ты мне деляночку-то охлопочи. Изнищал я вконец…
Родион Потапыч, к общему удивлению, на такие разумные речи только усмехался. Поговорят да
перестанут…
—
Перестаньте, любезная сестрица Анна Родивоновна, — уговаривал Мыльников с ядовитой любезностью. — Не он первый, не он последний, ваш-то Прокопий… Будет ему сидеть у тестя на цепи.
Последнее вошло мало-помалу в обычай, так что с середины зимы сам Мыльников
перестал совсем спускаться в дудку, великодушно предоставив это Оксе.
Семеныч вообще держал себя на особицу и мало «якшил» [Якшить (от татарского слова «якши» — «да») — поддакивать, дружить. (Примеч. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] с остальными родственниками. Впрочем, это продолжалось только до тех пор, пока Мыльников не сообразил о тайных делах Семеныча с сестрицей Марьей и, немедленно приобщив к лику своих родственников,
перестал платить исправно.
—
Перестань, Анна, — оговорила дочь Устинья Марковна, — не одни наши мужики помутились с золотом-то, а Тарас тут ни при чем…
—
Перестань врать!.. Других морочь, а меня-то оставь.
—
Перестань дурака-то валять, а ступай да помирись с матерью, — посоветовали старички.
—
Перестань молоть!.. Это для первого разу страшно, а бабы живущи…
Вы меня, помнится, вчера упрекнули в недостатке серьезности, — продолжал Аркадий с видом человека, который вошел в болото, чувствует, что с каждым шагом погружается больше и больше, и все-таки спешит вперед, в надежде поскорее перебраться, — этот упрек часто направляется… падает… на молодых людей, даже когда они
перестают его заслуживать; и если бы во мне было больше самоуверенности…
Неточные совпадения
Городничий. Да
перестаньте, пожалуйста! Вы этакими пустыми речами только мне мешаете. Ну что, друг?..
Анна Андреевна.
Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
А правая сторонушка // Уже светла и радостна, // Там дождь
перестает.
И драли же! покудова // Не
перестали лаяться, // А мужику не лаяться — // Едино что молчать.
Крестьяне, как заметили, // Что не обидны барину // Якимовы слова, // И сами согласилися // С Якимом: — Слово верное: // Нам подобает пить! // Пьем — значит, силу чувствуем! // Придет печаль великая, // Как
перестанем пить!.. // Работа не свалила бы, // Беда не одолела бы, // Нас хмель не одолит! // Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну, выпей с нами чарочку!