Неточные совпадения
Карачунский
повел его прямо в столовую. Родион Потапыч ступал своими большими сапогами по налощенному полу с такой осторожностью, точно боялся что-то пролить. Столовая была обставлена с настоящим шиком: стены под дуб, дубовый массивный буфет с резными украшениями, дубовая мебель, поставец и т. д. Чай разливал сам хозяин. Зыков
присел на кончик стула и весь вытянулся.
С «пьяного двора» они вместе прошли на толчею. Карачунский
велел при себе сейчас же произвести протолчку заинтересовавшей его кучки кварца. Родион Потапыч все время хмурился и молчал. Кварц был доставлен в ручном вагончике и засыпан в толчею. Карачунский
присел на верстак и, закурив папиросу, прислушивался к громыхавшим пестам. На других золотых промыслах на Урале везде дробили кварц бегунами, а толчея оставалась только в Балчуговском заводе — Карачунский почему-то не хотел ставить бегунов.
Сначала Петр Васильич пошел и предупредил мать. Баушка Лукерья встрепенулась вся, но раскинула умом и
велела позвать Кожина в избу. Тот вошел такой убитый да смиренный, что ей вчуже сделалось его жаль. Он поздоровался,
присел на лавку и заговорил, будто приехал в Фотьянку нанимать рабочих для заявки.
Неточные совпадения
— Все у вас благополучно, но не все здоровы, — проговорил Базаров. — А ты не тараторь,
вели принести мне квасу,
присядь и слушай, что я тебе сообщу в немногих, но, надеюсь, довольно сильных выражениях.
Мы
присели тут немного отдохнуть, потом спустились под гору, куда
вела покатая терраса, усаженная банианами, кедрами, между которыми змеились во все стороны тропинки.
С наступлением вечера помещичья семья скучивалась в комнате потеплее; ставили на стол сальный огарок,
присаживались поближе к свету,
вели немудреные разговоры, рукодельничали, ужинали и расходились не поздно.
Кончилось, разумеется, тем, что Струнников прослезился. С летами он приобрел слезный дар и частенько-таки поплакивал. Иногда просто
присядет к окошку и в одиночку всплакнет, иногда позовет камердинера Прокофья и
поведет с ним разговор:
К особенностям Груздева принадлежала феноменальная память. На трех заводах он почти каждого знал в лицо и мог назвать по имени и отчеству, а в своих десяти кабаках
вел счеты на память, без всяких книг. Так было и теперь.
Присел к стойке, взял счеты в руки и пошел пощелкивать, а Рачителиха тоже на память отсчитывалась за две недели своей торговли. Разница вышла в двух полуштофах.