Семеныч вообще держал себя на особицу и мало «якшил» [Якшить (от татарского слова «якши» — «да») — поддакивать, дружить. (Примеч. Д.
Н. Мамина-Сибиряка.)] с остальными родственниками. Впрочем, это продолжалось только до тех пор, пока Мыльников не сообразил о тайных делах Семеныча с сестрицей Марьей и, немедленно приобщив к лику своих родственников, перестал платить исправно.
— Ты, бесстыдница, чего это над стариком галишься? [Галиться — насмехаться. (Примеч. Д.
Н. Мамина-Сибиряка.)] — строго заметила она Марье. — Смотри, довертишь хвостом… Ох, согрешила я с этими проклятущими девками!
Неточные совпадения
— И что только будет? В том роде, как огромадный пожар… Верно тебе говорю… Изморился народ под конпанией-то, а тут
нá, работай где хошь.
— Н-но-о?.. Это я в починку захватил…
— Давай серебро-то, а ворочу золотом. Понимаешь, банк будет выдавать по ассигновкам золотыми, и я тебе до последней копеечки золотом отдам…
Нá, да не поминай Кишкина лихом!..
— Н-но-о? — изумился Мыльников.