Неточные совпадения
Мне минуло уже десять лет.
В комнате, во дворе и
в огороде сделалось тесно. Я уже ходил
в заводскую школу, где завелись свои школьные товарищи. Весной мы играли
в бабки и
в шарик, удили рыбу, летом ходили за ягодами, позднею осенью катались на коньках, когда «вставал» наш заводский пруд; зимой катались на санках, — вообще каждое время года приносило свои удовольствия. Но все это
было не то. Меня тянуло
в лес, подальше, где поднимались зеленые горы.
В нашем заводе
были два пруда — старый и новый.
В старый пруд вливались две реки — Шайтанка и Сисимка, а
в новый — Утка и Висим. Эти горные речки принимали
в себя разные притоки. Самой большой
была Утка, на которую мы и отправились. Сначала мы прошли версты три зимником, то
есть зимней дорогой, потом свернули налево и пошли прямо
лесом. Да, это
был настоящий чудный
лес, с преобладанием сосны. Утром здесь так
было хорошо: тишина, смолистый воздух, влажная от ночной росы трава,
в которой путались ноги.
Балаган
был срублен из елового
леса и совсем врос
в землю.
Но все-таки, по старой привычке, мы любили поохотиться со стариком, который
в лесу был совсем другим человеком, вернее сказать, — самим собой он делался только
в лесу.
— Дерева-то не сумели по-настоящему выбрать и срубили его не по-настоящему… Выхватил одну середку, а остальное
будет зря гнить
в лесу да другим мешать. Хоть бы хворост да щепы
в кучу собрали, а то хламят
лес. Ежели бы дерево умело говорить, когда его рубят, — что бы тогда
было? Ведь оно не мертвое, а живое…
Осенние ночи и осенние ливни нехороши только
в селениях, а
в лесу и
в них
есть своя прелесть и своя глубокая поэзия.
Короче: звери все, и даже самый Слон, // Который
был в лесах почтён, // Как в Греции Платон, // Льву всё ещё казался не умён, // И не учён.
Быть в лесу, наполненном дикими зверями, без огня, во время ненастья — жутко. Сознанье своей беспомощности заставило меня идти осторожно и прислушиваться к каждому звуку. Нервы были напряжены до крайности. Шелест упавшей ветки, шорох пробегающей мыши казались преувеличенными, заставляли круто поворачивать в их сторону.
— Так-с. И мы тоже-с. Тут у меня еще двое благоприятелей, говорит, тоже у генерала Кукушкина [То
есть в лесу, где поет кукушка. Он хочет сказать, что они тоже бродяги. (Примеч. автора.)] служат. Так вот смею спросить, мы вот подкутили маненько да и деньжонками пока не разжились. Полштофика благоволите нам.
Неточные совпадения
— Нет. Он
в своей каморочке // Шесть дней лежал безвыходно, // Потом ушел
в леса, // Так
пел, так плакал дедушка, // Что
лес стонал! А осенью // Ушел на покаяние //
В Песочный монастырь.
— Скажи! — // «Идите по
лесу, // Против столба тридцатого // Прямехонько версту: // Придете на поляночку, // Стоят на той поляночке // Две старые сосны, // Под этими под соснами // Закопана коробочка. // Добудьте вы ее, — // Коробка та волшебная: //
В ней скатерть самобраная, // Когда ни пожелаете, // Накормит,
напоит! // Тихонько только молвите: // «Эй! скатерть самобраная! // Попотчуй мужиков!» // По вашему хотению, // По моему велению, // Все явится тотчас. // Теперь — пустите птенчика!»
— Я не
буду судиться. Я никогда не зарежу, и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, — наши земские учреждения и всё это — похоже на березки, которые мы натыкали, как
в Троицын день, для того чтобы
было похоже на
лес, который сам вырос
в Европе, и не могу я от души поливать и верить
в эти березки!
Он прочел письма. Одно
было очень неприятное — от купца, покупавшего
лес в имении жены.
Лес этот необходимо
было продать; но теперь, до примирения с женой, не могло
быть о том речи. Всего же неприятнее тут
было то, что этим подмешивался денежный интерес
в предстоящее дело его примирения с женою. И мысль, что он может руководиться этим интересом, что он для продажи этого
леса будет искать примирения с женой, — эта мысль оскорбляла его.
В конце сентября
был свезен
лес для постройки двора на отданной артели земле, и
было продано масло от коров и разделен барыш.