Неточные совпадения
— Дураки бы кланялись… Зачем я буду кланяться, когда он такой же человек да еще, может, и похуже меня? А потом помрет, с собой ничего не возьмет… Бедному и помирать легче. Ты бы выстроил одну избу, — подавай
другую, купил одну лошадь, — надо
другую, купил шубу, — куплю
другую… Стал бы
завидовать другим, которые богаче тебя, и последнего бы ума лишился. Да еще сам стал бы обижать бедного-то человека… Ну-ка, подумай?
В Николае Матвеиче именно не было той зависти, которая разъедает жизнь
других людей. Он никогда не
завидовал никому, — по крайней мере я не слыхал ничего подобного. А это — великое дело, когда человек чувствует свою жизнь полной, — он истинно счастлив…
— Дело в том… да… в том, что Галактион Михеич… одним словом, мне его жаль. Пропадет он окончательно. Все его теперь бранят,
другие завидуют, а он не такой. Вот хоть и это дело, о котором сейчас говорил Болеслав Брониславич. Право, я только не умею всего сказать, как следует.
За столом тайные советники поместились по обе стороны Зои Филипьевны, причем когда кушанья начинали подавать с одного тайного советника, то
другой завидовал и волновался при мысли, что, пока дойдет до него черед, лучшие куски будут уже разобраны.
Неточные совпадения
Вронский защищал Михайлова, но в глубине души он верил этому, потому что, по его понятию, человек
другого, низшего мира должен был
завидовать.
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке;
другая треть были с ним на «ты», а третья — были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного были все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не
завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал.
Он так хорошо умел скрывать от
других и удалять от себя известную всем темную, наполненную мелкими досадами и огорчениями сторону жизни, что нельзя было не
завидовать ему.
Девушка разделила судьбу
других богатых невест: все
завидовали ее счастью, которое заключалось в гуляевских и приваловских миллионах.
Когда плетенка, покачиваясь на своих гибких рябиновых дрогах, бойко покатилась по извилистому проселку, мимо бесконечных полей, Привалов в первый раз еще испытывал то блаженное чувство покоя, какому
завидовал в
других.