Неточные совпадения
Ими еще не овладел тот бес наживы, который мучил Гордея Евстратыча, не давая ему
покоя ни днем ни
ночью.
В ее голове все мысли путались, как спущенные с клубка нитки; бессонные
ночи и слезы привели ее в такое состояние, что она готова была согласиться на все, только оставили бы ее в
покое.
Может быть, последнего Гордей Евстратыч и не сделал бы, если бы у него на уме не было своей заботы, которая не давала ему
покоя ни днем ни
ночью, и он все время бродил точно в тумане.
Она не знала
покоя ни днем ни
ночью и даже вздрагивала, когда где-нибудь стукнет.
Татьяну Власьевну Косяков оставлял долго в
покое, но тем тяжелее доставалось бедной Нюше, с которой он начал обращаться все хуже и хуже. Эти «семейные» сцены скрыты были от всех глаз, и даже Татьяна Власьевна не знала, что делается в горницах по
ночам, потому что Павел Митрич всегда плотно притворял двери и завешивал окна.
Он не видал этих птиц, когда они подлетали, тянувшись по небу шнурочков; один Бер видел, как этот шнурок все подвигался в треугольник, состоящий из отдельных точек, расположенных как камни, обозначающие могилу араба, похороненного среди песчаной Сахары, и когда с неба неожиданно упало это резкое, заунывное турчанье, оно для Истомина было без сравнения страшнее слова матери, которое нарушало
покой ночи осужденного на смерть.
Он входит в дом — в
покоях ночь, // Закрыты ставни, пол скрыпит, // Пустая утварь дребезжит // На старых полках; лишь порой // Широкой, белой полосой // Рисуясь на печи большой, // Проходит в трещину ставней // Холодный свет дневных лучей!
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина и Цыфиркина). Вот и учители! Митрофанушка мой ни днем, ни
ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.
Она слыла за легкомысленную кокетку, с увлечением предавалась всякого рода удовольствиям, танцевала до упаду, хохотала и шутила с молодыми людьми, которых принимала перед обедом в полумраке гостиной, а по
ночам плакала и молилась, не находила нигде
покою и часто до самого утра металась по комнате, тоскливо ломая руки, или сидела, вся бледная и холодная, над Псалтырем.
Но он тоже невольно поддавался очарованию летней
ночи и плавного движения сквозь теплую тьму к
покою. Им овладевала приятная, безмысленная задумчивость. Он смотрел, как во тьме, сотрясаемой голубой дрожью, медленно уходят куда-то назад темные массы берегов, и было приятно знать, что прожитые дни не воротятся.
«
Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять в год заработает! Это хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать
покоя и все куда-то двигаться… И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра; праздник придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Вы не будете обедать, не уснете и просидите
ночь вот тут в кресле, без сна, без
покоя.