Неточные совпадения
Сегодня Гордей Евстратыч
был особенно в духе, потому что Михалко привез ему из Полдневской один старый долг, который он уже считал пропащим. Несколько раз он начинал подшучивать над младшей невесткой Дуней, которая всего еще полгода
была замужем; красивая, свежая, с русым волосом и ленивыми карими глазами, она только рдела и стыдливо опускала лицо. Красавец Архип,
муж Дуни, любовался этим смущением своей молодайки и, встряхивая своими черными, подстриженными в скобу волосами, смеялся довольной улыбкой.
Конечно, завидно иногда
было, глядя на чужих молодых
мужей, но уж кому какое счастье на роду написано.
— Голубушка, Татьяна Власьевна… Мой грех — мой ответ. Я отвечу за тебя и перед
мужем, и перед людьми, и перед Богом, только не дай погибнуть христианской душе… Прогонишь меня — один мне конец. Пересушила ты меня, злая моя разлучница… Прости меня, Татьяна Власьевна, да прикажи мне уйти, а своей воли у меня нет. Что скажешь мне, то и
буду делать.
Так они и зажили, а на
мужа точно слепота какая нашла: души не чает в Поликарпе Семеныче; а Поликарп Семеныч, когда Татьяна Власьевна растужится да расплачется, все одно приговаривает: «Милушка моя, не согрешишь — не спасешься, а
было бы после в чем каяться!» Никогда не любившая своего старого
мужа, за которого вышла по родительскому приказанию, Татьяна Власьевна теперь отдалась новому чувству со всем жаром проснувшейся первой любви.
Муж Татьяны Власьевны промышлял на Белоглинском заводе торговлей «панским», то
есть ситцами, сукном и т. д.
— Ну, Поликарп Семеныч, теперь уже прощай…
Будет нам грешить. Если не умела по своему малодушию при
муже жить, так надо теперь доучиваться одной.
И
мужья у них
были славные.
Сын Алексей нисколько не походил на отца ни наружностью, ни характером, потому что уродился ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Это
был видный парень, с румяным лицом и добрыми глазами. Сила Андроныч не считал его и за человека и всегда называл девкой. Но Татьяна Власьевна думала иначе — ей всегда нравился этот тихий мальчик, как раз отвечавший ее идеалу
мужа для ненаглядной Нюши.
Муж Алены Евстратьевны хотя и занимался подрядами и числился во второй гильдии, но, попав в земские гласные, перевел себя совсем на господскую руку, то
есть он в этом случае, как миллионы других
мужей, только плясал под дудку своей жены, которая всегда
была записной модницей.
— Ну, Ариша, так вот в чем дело-то, — заговорил Гордей Евстратыч, тяжело переводя дух. — Мамынька мне все рассказала, что у нас делается в дому. Ежели бы раньше не таили ничего, тогда бы ничего и не
было… Так ведь? Вот я с тобой и хочу поговорить, потому как я тебя всегда любил… Да-а. Одно тебе скажу: никого ты не слушай, окромя меня, и все
будет лучше писаного. А что там про
мужа болтают — все это вздор… Напрасно только расстраивают.
— Хорошо… Ну, что
муж тебя опростоволосил, так это опять — на всякий чох не наздравствуешься… Ты бы мне обсказала все, так Михалко-то пикнуть бы не смел… Ты всегда мне говори все… Вот я в Нижний поеду и привезу тебе оттуда такой гостинец…
Будешь меня слушаться?
Под первым впечатлением Ариша хотела рассказать все
мужу, но Михалко
был на прииске; пожаловаться бабушке Татьяне Ариша боялась, потому что старуха в последнее время точно косилась на нее; пожалуй, ей же, Арише, и достанется за извет и клевету.
— Уж как быть-то, голубушка, такое наше женское дело, — успокаивала она невестку, — теперь вот у нас мир да благодать, а ежели поднять все сызнова — упаси Владычица! Тихостью-то больше возьмешь с
мужем всегда, а вздорить-то, он всегда вздор
будет… подурит-подурит Михалко и одумается. С этим Володькой теперь связался — от него вся и причина выходит…
— Все-таки не пущу. У Дуни
есть муж, это его дело… Гордей Евстратыч уехал в город, я не могу без него.
— Вот только нам с этим укционом развязаться, — говорил Гордей Евстратыч в своей семье, — а там мы по-свойски расправимся с этими негодницами… На все закон
есть, и каждый человек должен закону покориться: теперь я банкрут — ну, меня с укциону пустят; ты вышла замуж — тебя к
мужу приведут. Потому везде закон, и супротив закону ничего не поделаешь… Разве это порядок от законных
мужей бегать? Не-ет, мы их добудем и по-свойски разделаемся…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. А! так это тот самый, о котором
было писано
мужу.
Как велено, так сделано: // Ходила с гневом на сердце, // А лишнего не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин день, // И горя словно не
было! // Запела, как певала я // В родительском дому. // Мы
были однолеточки, // Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно
было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где
муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
В минуты, когда мысль их обращается на их состояние, какому аду должно
быть в душах и
мужа и жены!
Г-жа Простакова (к
мужу). Завтре в шесть часов, чтоб карета подвезена
была к заднему крыльцу. Слышишь ли ты? Не прозевай.