Неточные совпадения
«Ишь ведь взяло его…» — ворчал Зотушка, когда
конец мокрого запора наконец поддался его усилиям и выдвинулся настолько, что можно было отворить маленькие ворота.
— За долгами отец посылал, — коротко ответил Михалко, расправляя на себе смятый кожан, насквозь пропитанный холодной дождевой водой. — В два-то
конца все сорок верст сделал. А ты, дядя, выводи лошадь-то, больно заморилась…
Старшая невестка Ариша, жена Михалки, сосредоточенно перемывала чайную посуду, взмахивая
концом полотенца: сегодня ее очередь чаем всех поить.
Татьяна Власьевна недосказала
конца фразы, хотя все хорошо поняли, что она хотела сказать: «Погоди, вот выйдешь замуж-то, так не до смеху будет…
Засыпая в своей кровати крепким молодым сном, Нюша каждый вечер наблюдала одну и ту же картину: в переднем углу, накрывшись большим темным шелковым платком, пущенным на спину в два
конца, как носят все кержанки, бабушка молится целые часы напролет, откладываются широкие кресты, а по лестовке отсчитываются большие и малые поклоны.
Конца бабушкиной молитвы Нюша не могла никогда дождаться и засыпала сладким сном под мерный шепот бесконечных канунов.
— Голубушка, Татьяна Власьевна… Мой грех — мой ответ. Я отвечу за тебя и перед мужем, и перед людьми, и перед Богом, только не дай погибнуть христианской душе… Прогонишь меня — один мне
конец. Пересушила ты меня, злая моя разлучница… Прости меня, Татьяна Власьевна, да прикажи мне уйти, а своей воли у меня нет. Что скажешь мне, то и буду делать.
Старший, Гордей, был вылитый отец — строгий, обстоятельный, деляга; второй, Зотей, являлся полной противоположностью, и как Татьяна Власьевна ни строжила его, ни началила — из Зотея ничего не вышло, а под
конец он начал крепко «зашибать водкой», так что пришлось на него совсем махнуть рукой.
В заречной находилась единственная заводская площадь, в одном
конце которой сбились в кучу деревянные лавки, а в другом строилась единоверческая церковь.
Лес стоит кругом темный, настоящий дремучий ельник, которому, кажется, не было конца-краю.
— Так, так… Конечно, бывают случаи, Татьяна Власьевна, — мягко соглашался о. Крискент, расправляя свою бородку веером. — Человек предполагает — Бог располагает. Это уж не от нас, а свыше. Мы с своей стороны должны претерпевать и претерпевать… Как сказал апостол: «Претерпевый до
конца, той спасен будет…» Именно!
— Мы этих на племя оставили, — шутили старики Колобовы и Савины, — а то ростим-ростим девок, глядишь, всех и расхватали в разные стороны… Этак, пожалуй, всю нашу белоглинскую природу переведут до
конца!
— Уж брошу же я эти панские товары! — в сотый раз говорил Гордей Евстратыч, когда в
конце торгового года с Нюшей «сводил книгу», то есть подсчитывал общий ход своих торговых операций.
— Ну, теперь нужно будет лезть туда, — проговорил Гордей Евстратыч, вынимая из переметной сумы приготовленную стремянку, то есть веревочную лестницу. — Одним
концом захватим за кедры, а другой в яму спустим… Маркушка сказывал — шахта всего восемнадцать аршин идет в землю.
— Как бы, тятенька, не оборваться, — заметил Михалко, помогая привязывать
конец стремянки к дереву. — Я полегче вас буду — давайте я и спущусь…
Оставалось только заявить ее где следует — и дело с
концом.
— Ежели бы съел — один
конец, милушка; а то хуже бывает…
Но Алена Евстратьевна успокоила маменьку, объяснив, что принято только поздравить за закуской и убираться восвояси. Пирог будет — и довольно. Так и сделали. Когда приехал с прииска Гордей Евстратыч с сыновьями, все уже были навеселе порядком, даже Нил Поликарпыч Пятов, беседовавший с о. Крискентом о спасении души. Одним словом, именины Татьяны Власьевны отпраздновались самым торжественным образом, и только
конец этого пиршества был омрачен ссорой Нила Поликарпыча с о. Крискентом.
В
конце этого психологического процесса Маркушка настолько сросся с своей идеей, что существовал только ею и для нее. Он это сам сознавал, хотя никому не говорил ни слова. Удивление окружавших, что Маркушка так долго тянет, иногда даже смешило и забавляло его, и он смотрел на всех как на детей, которые не в состоянии никогда понять его.
В
конце каждого месяца Гордей Евстратыч исправно отправлялся в город Екатеринбург, где скоро сошелся с другими золотопромышленниками, с богатыми комиссионерами, скупавшими ассигновки у мелких золотопромышленников, и с разными другими дельцами и темными личностями, ютившимися около золотого козла.
У этой настоящей компании были облюбованы свои теплые местечки, где и катилось разливное море: в одном месте ели, в другом играли в карты, в третьем слушали арфисток и везде пили и пили без
конца.
Вообще дело быстро катилось вперед, к своему естественному
концу, и о.
Эти пожертвования, на худой
конец, стоили тысяч пять, и все преклонялись пред благотворительностью нового тысячника Гордея Евстратыча.
— А уж как бы хорошо-то было… Сначала бы насчет Савиных да Колобовых, а потом и насчет Пазухиных. То есть я на тот
конец говорю, отец Крискент, что Нюшу-то мне больно жаль да и Алексея. Сказывают, парень-то сам не свой ходит… Может, Гордей-то Евстратыч и стишает.
— Ну, так я сразу всю причину и нашел, — продолжал Гордей Евстратыч, соображая что-то про себя. — Я уж тебе все до
конца доскажу…
— Нет… Тут совсем особенная статья выходит: не хватает у нас в дому чего-то, от этого и все неполадки. Раньше-то я не замечал, а тут и заметил… Все как шальные бродим по дому и друг дружку не понимаем да добрых людей смешим. У меня раз пружина в часах лопнула: пошуршала-пошуршала и стала, значит,
конец всему делу… Так и у нас… Не догадываешься?
Гордей Евстратыч сам видел, что все дело испортил своей нетерпеливой выходкой, но теперь его трудно было поправлять. Торжество закончилось неожиданной бедой, и
конец обеда прошел самым натянутым образом, как поминки, несмотря на все усилия о. Крискента и Плинтусова оживить его. Сейчас после обеда Гордей Евстратыч бросился к Шабалину в дом, но Порфира Порфирыча и след простыл: он укатил неизвестно куда.
Одним словом, свой человек — и
конец всему делу!
Разговорам старушек не было
конца.
Взял Гордей Евстратыч от Колосова его писульку и с ней отправился пытать счастья к жидовину. Но добраться до Мойши Жареного было не так-то легко, как он думал. Этот кабацкий король являлся в город только по временам, а настоящую резиденцию имел на своих винных заводах, куда Брагин и отправился, хотя
конец был немалый, верст в двести, пожалуй, не укладешь.
Пока пили кофе, Жареный говорил за четверых и все обращался к гостю, так что под
конец Гордею Евстратычу сделалось совсем совестно: он и сидеть-то по-образованному не умеет, не то что разговоры водить, особенно при дамах, которые по-своему все о чем-то переговаривались.
— Мы ее через полицию вытребуем, мамынька, — решил Гордей Евстратыч. — Михалко подаст заявление, и
конец тому делу.
— Ты только спрячь, мамынька, и делу
конец. Никому не сказывай…
Эта новость облетела весь Белоглинский завод и еще раз сделала брагинскую семью героем дня, причем толкам и пересудам
конца не было.
Молодых поздравляли, отпускали на их счет самые сальные шуточки, так что с Нюшей под
конец сделалось дурно…